Москва нас больше не любит

Я перестал выпендриваться и рассказал, что все получилось случайно, а не потому, что я такой смелый и супер-свободный человек. Приехали-то всего на две недели, в зимний отпуск, а потом в журнал, в котором я работал, пригласили нового главного редактора, совсем молодого мальчика с очень большими амбициями, но недостатком образования или вкуса, или уж я не знаю, чего еще, и эта “новая метла” со значением сказала мне по телефону, что теперь все в журнале будет по-другому, и писать про книги Александра Грина или фильмы Георгия Данелии мы больше не будем даже иногда, - они, мол, никому здесь и теперь не интересны.

- Устарели! - энергичным дискантом и нажимая на “а”, сказал мне новый редактор.

Особенно мне понравилось его “здесь и теперь”, и я, после некоторых колебаний, решил, что все очень удачно складывается и хорошо, что я заранее позвонил и мне не стоит менять весенний Зурбаган с зацветающими деревьями на слякотную серую Москву с этим молодым придурком в придачу…

Тем временем пришли, и мы с женой были очень горды квартирой, в которой мы жили, - большой светлой комнатой в дореволюционном доме с большими окнами и видом на маленькую площадь и цветочный базарчик, и все пошли на наш огромный балкон, на котором, наверное, когда-то сидели дамы в длинных платьях и смотрели вниз, на гуляющую публику, и все тогда было совсем-совсем другим, как на старых черно-белых открытках, но и сейчас вечером отсюда сквозь деревья был виден мигающий глаз маяка, а во время штормов доносился шум моря.

И мы, возможно, подражая дамам в длинных платьях, вынесли на балкон стол, а пластмассовые кресла там были, их притащила из какого-то закрывшегося летнего кафе наша хозяйка, откупорили вино и коньяк и шумно подняли тост: за встречу московских друзей в Зурбагане!

Дальше все было довольно сумбурно, после первых тостов мы с Анютой разговаривали о том, как они здесь устроились (оказалось, что в их доме отдыха за совершенно советский двухместный номер пятнадцать метров с них берут по 40-50 долларов в день), и об общих московских знакомых; ее Саша задумчиво смотрел с балкона на улицу, ее Андрей кокетничал со своей новой женой, их дочка смотрела наши книжки, а их коллега - финансовый директор Аниной и Сашиной фирмы, почему-то пошедший с нами, флегматичный, даже немного неестественно спокойный блондин, - помогал моей жене делать чай.

Где-то часа через полтора они собрались уходить. По видимому, все немного опьянели, потому что Саша (он вообще-то по первому диплому филолог) вдруг стал читать Бродского, естественно, “Письма римскому другу”, причем немного перевирая слова, а Андрей, совершенно не обращая внимания на присутствие жены и дочки, вдруг сел на колени финансовому директору, изрядно того сконфузив.

Вообще, конечно, не могу удержаться - милый коктейль в голове у этого Андрея, причем, как мне почему-то кажется, довольно типичный. “Славное советское прошлое”, которого он, естественно, не помнит, куча денег в кармане, “враги России, митингующие на Майдане”, жена, вышедшая замуж за близкого друга, и теперь вот еще финансовый директор… Может, он, конечно, и случайно сел к нему на колени, не имея ничего в виду, но выглядело это как-то… как-то довольно грустно, я бы так сказал. Дочка его, во всяком случае, сильно напряглась и сказала: пап, пошли домой! Но он все не слезал с колен финдиректора, а тот пытался шутить и делать вид, что ничего не произошло, ничего особенного в смысле. Аня выразительно на меня посмотрела, а ее Александр очень развеселился и снова стал читать Бродского, кажется, “Пилигримы”. Причем он читал их с балкона, и проходящие мимо редкие прохожие задирали головы. Единственный человек, который мне однозначно понравился в этой ситуации, это была вторая жена Андрея. Она вообще не реагировала ни на что. Как сидела невозмутимо с чашкой цейлонского чая и знаменитым зурбаганским эклером в руках, так и продолжала сидеть.

И тут я, наверное, от раздражения, - все же мы немного отвыкли от всех этих московских штучек, от всего этого позднего Рима и неуловимо присутствовавшего во всем какого-то духа, душка даже, какого такого душка насилия и разложения, - я вдруг сказал Анюте: “Слушай, Ань, оба твоих мужа ужасно банальны! Где ты их берешь?!.”

И Анька вдруг мне ответила раздраженно (причем, знаете, я сразу, - ведь я ее давно знаю, - как только мы встретились на набережной, почувствовал, что она чем-то недовольна):

- Ну, так найди мне других.

А ведь у Саши-2, хочу напомнить, на следующий, то есть через полчаса, уже в этот день, был happy birthday, и согласитесь, даже имея некоторое чувство юмора, все-таки не очень приятно получать в день рождения такие message от собственной жены.

И плюс сидящий на коленях финансового директора первый муж на переднем плане… Можно как-то немного загрустить, правда?