Москва не принимает

Саша не стала возражать. Он спустился вниз, где был бар и огромная плазма, там, само собой, шел футбол. Италия же! Алексей все никак не мог успокоиться. В отеле, где он жил, убили человека! Причем все происходило на его глазах, и он ничего не смог сделать. Интуиция подсказывала ему, что это далеко не конец. Конфликт между Мануковыми и Катыковыми отнюдь не исчерпан. Леонидов заказал бокал вина и сел в уголке, надеясь, что мимо пройдут Сережка с Темой. Ибо в Италии все дороги ведут мужчин к телевизору, где показывают футбол.

– Кьянти! Два бокала! Ту глассис, – он вздрогнул, узнав голос Элины.

Алексей спиной чувствовал, как она села на соседний диван. Но его Элина не видела, между ними стояла кадка с огромной пальмой.

– Виски! – услышал он мужской голос.

– Уан?

– Ту! Двойной!

Мануков! Понятное дело, распсиховался! Нервы решил успокоить в баре.

– Что, Элька, пьешь?

Алексей невольно вздрогнул. Геннадий с Элиной близко знакомы?!

– Мог бы пройти мимо, сделав вид, что меня не заметил!

– Ты так одеваешься, что тебя трудно не заметить! – Мануков сел рядом с Элиной.

– Как это я одеваюсь?

– Как шлюха. Каковой ты всегда и была.

– Чего тебе надо? – прошипела она.

– Давно не виделись.

– Да мы с тобой каждый день видимся, черт бы тебя побрал!

– А признайся, Элька, что ты продешевила, – Мануков пьяно рассмеялся. – Ты небось думала, что я по-прежнему в своем НИИ с голоду пухну?

– Ничего я не думала!

– Да ты всегда только о деньгах и думаешь! Все выгоду ищешь! Могла бы потерпеть и была бы теперь в шоколаде.

– Ренат в сто раз лучше тебя!

– Чем же это он лучше?

– Он… он просто хороший человек!

– С очень толстым кошельком. Понятно.

– Гена, прекрати! Ты напился!

– У меня сегодня жена умерла. Имею право нажраться. Может, и ты решила это отметить? – подозрительно спросил Мануков.

– Я просто решила отдохнуть!

– Дорогое вино. На счет мужа запишешь? Ой, ловка ты, Элька! Только продешевила. Денег-то у меня ныне побольше, чем у твоего муженька.

– Неправда!

– Правда, правда. Это раньше бизнесмены были самые крутые, а теперь самые крутые – чиновники. И твоему Ренату скоро придет кирдык. И пойдешь ты, Элечка, мыть полы в многоэтажке. Кстати, могу предложить место гардеробщицы в своем министерстве. Телефончик запиши.

– Да пошел бы ты! – Элина вскочила.

Алексей сидел вполоборота к ним и старался не дышать. Он не хотел, чтобы эти двое его заметили.

– Если бы ты знала, как приятно кинуть такую расчетливую суку, как ты! – пьяно расхохотался Мануков.

– И на ком же ты теперь женишься?

– А ни на ком! Все вы, бабы, одинаковы. Все проститутки, – Мануков грязно выругался. – А где твой муж? Как это он тебя одну в бар отпустил? Вы что, разругались? А может, разводитесь? Не вздумай опять ко мне подкатиться. Сразу предупреждаю – пошлю на х…

– Какая же ты скотина!

– Что, слух режет? А то я тебя не знаю! Передо мной-то не прикидывайся порядочной. Все нужные слова ты знаешь, как всякая шлюха.

– Перестань меня оскорблять! У нас с Ренатом все в полном порядке, чтоб ты знал, – сквозь зубы сказала Элина. – Счастливо оставаться.

– Э, постой! Посиди, выпей со мной. Оплачено же. – Мануков кивнул на бокал вина, который Элина так и не успела выпить.

– Оставь себе. Угощаю!

– Сука, – бросил Мануков ей вслед.

Алексей увидел, как Геннадий одним глотком допил виски и тоже направился к выходу. И тут, уже в дверях, Мануков столкнулся с Сережей и Темой, которые шли посмотреть футбольный матч.

– Стой, щенок! – заревел Мануков и бросился на Тему. – Ты ее не получишь! Не получишь! – кричал он, тряся бледного как смерть парня, словно грушу. – Ты думал, что все, она теперь твоя, ан нет! Не получишь!!!

К ним уже мчался бармен, Леонидов тоже вскочил и кинулся ему наперерез:

– Все в порядке! Мужчина не в себе, у него сегодня жена умерла!

Алексей кричал это по-русски, но бармен понял. Все были в курсе того, что случилось в отеле. С Мануковым итальянец обошелся очень аккуратно. Общими усилиями мужчинам удалось успокоить Геннадия Михайловича и оттащить его от Темы.

– Я отведу вас в номер, – сказал Алексей задыхающемуся от злости Манукову.

– Пусти, мент! – с ненавистью прошипел тот, пытаясь освободиться из цепких объятий Леонидова.

– У вас нервы разыгрались. Я все понимаю.

– Да что ты понимаешь! – брызгал слюной Мануков. – У меня жизнь рушится! Все! Точка! Я, как последний идиот… Пусти меня, сука!

Он, матерясь, метнулся в остановившийся лифт. Алексей не стал преследовать Манукова. В присутствии Наденьки Геннадий Михайлович наверняка успокоится. Не так уж он и пьян.

– Сергей, ты спать собираешься? – спросил Леонидов, заглянув в бар. – Второй час ночи.

– Сейчас, пап.

– Я оставлю тебе ключ. Мать не буди.

Но Саша не спала.

– Леш, я волнуюсь. В Москве смог из-за пожаров. Торфяники в окрестностях горят.

– Уедем на дачу.

– Какая дача, Леша?! Через неделю учебный год начинается! Меня на работе ждут! Я же завуч! В понедельник педсовет!