Москва никогда

Из лабиринтов времени нет выхода. Ключ к осознанию этой истины надежно спрятан в сознании каждого. Простота, возведенная в Абсолют, сводит с ума непостижимостью совершенства. Камень, ножницы, бумага. Как ни старайся, безрукую Афродиту нельзя победить в детской игре. И лишь вода точит камень с фанатичным упорством, достойным лучшего применения…

– Aequo pulsat pede[13], – подчеркнуто громко произнес арестант.

– Что? – неожиданно взрослому человеку стало казаться, будто он попал в жуткий заколдованный лес, из которого нет выхода.

В точности как из нескончаемых лабиринтов времени.

– Это латынь.

– Латынь? – Рогов нервно потянулся к пепельнице за полуистлевшей сигаретой.

Невозможно постичь совершенство языка, которого не знаешь…

– Любите древние афоризмы?

Бессмысленно играть с тем, кто изменяет правила на ходу.

– Да, – согласился подследственный, вставая со стула. И это короткое «Да» было последним, что Василий Сергеевич Рогов услышал в жизни.

В отличие от воды, пролитая кровь не точит каменную поверхность. Она въедается в нее, оставляя грязно-бурые пятна.

Услышав латинское изречение, часовой словно наткнулся на невидимую стену. Несколько секунд простоял неподвижно, глядя в одну точку, затем сделал три быстрых шага вперед, вытащил нож и коротко, без замаха вогнал его в шею следователя. Несмотря на кажущуюся легкость, удар был такой силы, что лезвие вошло по рукоять.

– Нож вытащи, пригодится, – приказал Карпин, не обращая внимания на человека, бьющегося на полу в предсмертной агонии.

Послушная марионетка безропотно выполнила указание.

– Направляемся к выходу. Легенда – ты конвоируешь меня в четвертый блок. Слово «Aequo» – приказ к атаке. Действуй быстро и эффективно.

Заметив непроизвольно сжатые в кулак пальцы, Карп быстро продолжил:

– Это сон. Ситуация смоделирована. Опасности для твоей жизни нет.

Методика глубокого зомбирования хороша тем, что позволяет «активировать» человека в нужный момент посредством ключевой фразы. Как правило, это выражение, никогда не используемое в обычной жизни. Однако время от времени случаются накладки, связанные с психологическим стрессом, частично разрушающим заложенную в подсознание жертвы установку. Задача опытного «кукловода» – заметить первые признаки зарождающегося кризиса, успокоив подконтрольного зомби.

Судя по реакции часового, он вернулся к «нормальному состоянию».

– Пошли, – сложив руки за спиной, мнимый арестованный вышел из комнаты, оставив за спиной очередной труп.

Сколько их было на его совести за прошедшее время, и не сосчитать. Если теория насчет воздаяния в загробной жизни верна, гореть Алексею Петровичу Карпину за его многочисленные прегрешения в адском пламени целую вечность.

Гореть… Огонь…

В угасающем сознании умирающего следователя рассыпавшийся снопом искр окурок превращается в падающую звезду. А прошедшая жизнь – в свечу на ветру. Легкое дуновение ветра, каприз ветреной красотки Судьбы или дьявольский план хитроумного авантюриста – и все безвозвратно прошло.

Словно и не было вовсе…

Глава 25 Падающая звезда

01.00 по восточноевропейскому времени

В двенадцать лет мы с приятелем заключили пари насчет того, кто дольше продержится под водой, задержав дыхание. Спор происходил в бассейне после окончания тренировки. Шум, гам, суета. Окончившие занятие группы уходят, другие приходят. Воспользовавшись паузой, мы умостились у бортика в начале дорожки, там, где совсем мелко. Надели очки, «прокачали» легкие, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, и, присев на колени, опустили головы под воду. Спор оказался жизненно важным, поэтому лично я был настроен более чем решительно. Как оказалось – приятель тоже.

Когда надолго задерживаешь дыхание, первые несколько секунд переносятся легко. Но чем дольше находишься под водой, тем больше начинает казаться, будто виски и затылок зажаты в тиски. Вскоре появляется звон в голове, напоминающий огромный безжалостный гонг, раз за разом возвещающий о начале нового раунда. Тот самый долбаный гонг, с последним двенадцатым ударом которого окончится бой…

И чья-нибудь жизнь.

Бумсс…

От невыносимого жара легкие сворачиваются в трубочку, словно горящие листья, а сердце превращается в натужно ревущий двигатель с пробитым картером. Еще немного, и его переклинит из-за отсутствия масла.