Москва Норд-Ост

Еще четыре часа чеченцы не вступали в контакт со штабом. Только ближе к полудню в штаб позвонил человек, представившийся Абу Саидом из Ведено (высокогорного селения, в котором родился Шамиль Басаев). Из сказанного Абу Саидом опубликовано очень немногое. Он требовал немедленного выполнения условий, сообщил, что в отряде пятьдесят человек - поровну мужчин и женщин. Заверил своих собеседников, что все они смертники и с радостью готовы умереть в любую минуту. Это будет несложно, поскольку здание заминировано. Предостерег перед попытками штурма.

О том, что чеченцы, несмотря на молчание, теряют терпение, сообщали заключенные в театре заложники. Врач Мария Школьникова, трезво оценившая атмосферу в театре, связалась с редакцией «Эхо Москвы» еще до того, как Абу Саид позвонил в штаб. Сказала, что «ситуация становится все более напряженной, а требования террористов все больше приобретают характер ультиматума».

- Они говорят так: «Вы тут сидите уже больше десяти часов, а ваше правительство ничего не сделало, чтобы вас освободить», - рассказывала Школьникова в прямом эфире. - Самое главное - обязательный вывод войск из Чечни. Если не будут выведены войска, они начнут расстреливать людей.

Именно тогда в рассказе заложницы прозвучали имена россиян, с которыми чеченцы готовы были разговаривать. Речь шла о политиках - как сформулировала это Школьникова, - не слишком дискредитировавших себя. И назвала имена: Григорий Явлинский, лидер демократической партии «Яблоко», Борис Немцов и Ирина Хакамада, сопредседатели либерального Союза правых сил, и, наконец, Иосиф Кобзон, независимый депутат Думы, но прежде всего очень известный певец и бизнесмен. Все они более или менее решительно высказывались против войны в Чечне.

В том же разговоре Школьникова сообщила, что в зале есть тяжелобольной пожилой англичанин и попросила, чтобы к зданию театра пришел Марк Франчетти, многолетний корреспондент «Sunday Times», и забрал больного.

Оперативный штаб не мог сразу исполнить всех пожеланий террористов. Возникла проблема - Явлинский был в Сибири, в Томске, в четырех тысячах километров от Москвы. Но он заявил, что немедленно вылетает в столицу, чтобы встретиться с террористами. Хакамада, Немцов и Кобзон были в Москве и довольно быстро появились в расположении штаба.

Какую роль сыграл штаб в установлении контактов между политиками и террористами? Насколько функционеры спецслужб оказались в этом полезными? По некоторым высказываниям можно судить, что не очень. Это заложники подсказывали чеченцам, с кем они могли бы переговорить, и звонили на радио и телевидение с просьбой, чтобы пришли те политики, на которых дали согласие террористы.

Первым вошел в захваченный театр и переговорил с террористами Иосиф Кобзон, известный российский эстрадный певец, получивший в советское время звание Заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР. Он там был очень популярен. Многие годы был депутатом Думы и весьма известным в России бизнесменом.

Позже Кобзон утверждал, что сам нашел номер террористов, позвонил и договорился о встрече! И только потом уведомил оперативный штаб, что собирается на переговоры в театр. И что его никто не инструктировал, как вести себя во время встречи с чеченцами. Не было никаких инструкций относительно переговоров, утверждает певец.

Первый контакт с оккупировавшими театр людьми был крайне нервным. Встреча состоялась в холле театра, рядом с гардеробом, примерно в 13.00 в четверг. С певцом разговаривали четыре террориста.

- Иди сюда, Кобзон, - бросил один из командиров, увидев входящего в театр артиста, и направил на него дуло автомата.

- Как ты себя ведешь?! - возмутился певец. - Мне шестьдесят пять лет, я старше тебя. Когда входит старший, вайнах (так сами себя называют чеченцы) должен встать.

- Можно и встать, - лениво отозвался чеченец и усмехнулся: - Ты что, меня воспитывать пришел?

- Пришел, чтобы с тобой познакомиться, - ответил Кобзон. И добавил, чтоб они опустили автоматы, потому что он к ним пришел без оружия, как принято на Кавказе.

Только тогда главарь террористов представился: Абу Бакар. Певец сразу стал объяснять ему, почему он должен освободить детей, женщин и иностранцев - это завоюет ему симпатии в мире. Это будет жест, который убедит всех, что террористы действительно хотят вывода войск из Чечни. Оставьте себе мужчин, не воюйте с женщинами и детьми, просил певец.

- Он все выслушал и говорит: «Никого из русских не выпущу», - вспоминает Кобзон. - Тогда я ему сказал: «Отдай мне детей!»

Абу Бакар приказал привести троих самых младших. Когда трое малышей подошли к Кобзону, одна из девочек схватила его за полу пальто и сказала: «Дяденька, а там мама осталась».

- Я говорю, Абу Бакар, отдай ее мать, как дети будут жить без матери, - вспоминает Кобзон. - Они привели эту женщину, а она дурочка, вся в нервах, заливаясь слезами, вместо того, чтобы броситься к детям, стала требовать, чтобы выпустили беременную, которой угрожали преждевременные роды.