Москва Норд-Ост

- У меня было такое впечатление, что я закрыла глаза и тут же их открыла, - рассказывает Ирина. - Понятия не имела, что проспала всю ночь и проснулась только где-то в полдень. Открыла глаза и спросила: «А почему так светло? Ничего не понимаю, ведь еще вечер!»

Ирина и ее брат, как и другие родственники заложников, четыре раза в день обходили кордон, расспрашивали солдат и милиционеров, других родственников, с которыми они познакомились в штабе. Большинство пожимали плечами, повторяли, что сами ничего не знают, стоят в кордоне вторые сутки, никто их не подменяет и им уже все это надоело. Иногда только родственники передавали какую-то информацию от заложников, которые до них дозвонились.

- Мы поняли, что, если не хотим потерять голову, нужно что-то делать, - вспоминает Ирина. - Это была потребность - сделать хоть что-то, чтобы помочь заключенным в театре. Когда на следующий день возникла мысль устроить демонстрацию, кто-то принес рулоны обоев, и мы начали писать лозунги.

Иногда в штаб приходили представители власти и рассказывали, как прекрасно себя чувствуют заложники в руках террористов, как с ними хорошо обращаются. А потом сами заложники, если удалось дозвониться, говорили, что нет воды, еды и, ко всему прочему, террористы не пускают их в туалет.

Для родственников заложников самым ужасным было то, что их близкие, практически на расстоянии вытянутой руки, в здании, расположенном в ста метрах от них, на самом деле были так далеки, как будто были на другой планете. Наверное, многие хотели ворваться в театр и умолять террористов, чтобы их освободили, но - и они это прекрасно знали - все это было бессмысленно. До сих пор неизвестно, как удалось это молодой женщине, которая ворвалась в зрительный зал и потребовала от террористов освобождения заложников.

Глава 11

Заложники еще долго не могли поверить в реальность теракта. Ведь они были в театре, где каждый вечер разыгрываются на сцене нереальные, выдуманные истории. Они верили, что все закончится быстро и счастливо, что переговоры пройдут молниеносно и закончатся успешно, как в кино. Не думали, что чеченцы беспощадны и готовы на все. Но близился момент, когда им пришлось убедиться, что жизнь страшнее самого ужасного триллера.

Первой погибла Ольга Романова, двадцатишестилетняя, худенькая девушка, пробравшаяся в театр, чтобы спасать заложников. Решение расстрелять ее, было принято в течение нескольких секунд. Мовсар Бараев, не колеблясь, отдал приказ.

Собственно говоря, неизвестно, была ли она героиней, или погибла из-за собственной безрассудности. Зато хорошо известно, как выглядела. Ее точное описание было передано в сообщении милиции с просьбой помочь опознать тело: на вид двадцать пять лет, рост 165-170см, худощавая, крашеная блондинка с короткой стрижкой. Была одета в черную пуховую куртку с капюшоном, черный пуловер, черные джинсы и черные полуботинки на молнии. С собой у нее была связка ключей на цепочке из белого металла.

Ольга не раз повторяла, что умрет именно такой - молодой и красивой. Любила этим поддразнивать родителей и друзей. И еще добавляла: «Сделаю что-нибудь такое, что обо мне напишут в газетах». Галина Ивановна, мать Ольги, покрикивала на нее: «Не болтай глупости, еще детей и внуков дождешься!» И все-таки забеспокоилась и пошла к гадалке. И услышала в ответ: «Доживать будешь свои дни с сыном и внуками».

Трудно ей было вообразить жизнь без Ольги. Ведь это именно она, любимая дочь, зарабатывала на жизнь всей семьи. Жила с родителями, пожилыми уже людьми, оба инвалиды по здоровью, один после инфаркта, другой - после инсульта. В семье был еще брат, намного старше Ольги, сорокадвухлетний Сашка, тоже инвалид. В детстве он перенес тяжелый менингит и отставал в развитии. Все трое в сумме получали всего около пяти тысяч рублей пенсий по инвалидности. Семейный бюджет спасала Ольга, но даже с ее зарплатой не всегда хватало на все. Поэтому она одевалась очень скромно, хоть была продавщицей в магазине косметики элегантной торговой марки «Л'Этуаль». Иногда, когда подружки, качая головами, говорили: «Романова, ты же хорошо зарабатываешь, могла бы получше одеваться», она спокойно отвечала: «Вы работаете только на себя, а я еще троих содержу». Но говорила это без всякой злости.

Ее любили. Когда ее перевели в магазин поближе к дому, да еще и зарплату повысили, подруги решили это отметить. В последний день на старом месте работы, 23 октября вечером, после закрытия магазина, девушки открыли бутылку вина и выпили за ее успехи. Пили вино, смеялись, когда неожиданно телевидение сообщило о теракте на Дубровке. Для Ольги это не был какой-то там абстрактный «театральный центр на Дубровке», это был прекрасно знакомый ей с детства старый Дом культуры на противоположной стороне улицы, прямо напротив ее дома. Сколько раз она туда ходила! Чтобы туда попасть, ей достаточно было просто выйти из дому, пройти через двор, перейти перекресток, и ты уже на месте.