Москва парадная. Тайны и предания Запретного города

Несмотря на протесты, Кремль был превращен не только в резиденцию правительства, но и в место жительства его членов, а также обслуживающего их персонала. Осенью 1918-го для нужд ВЦИКа — под канцелярию и квартиры были выделены парадные покои их императорских величеств. С 1918–1920 гг. в Большом Кремлевском дворце получили прописку председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, председатель Совнаркома А.И. Рыков, нарком земледелия В.В. Осинский. Позже здесь поселились Клара Цеткин, член ВЦИК Л.Б. Каменев, поэт Демьян Бедный, нарком финансов В.Р. Менжинский, Ф.Э. Дзержинский и другие «кремлевские небожители».

Интересно, что кроме огромной коммунальной квартиры императорский дворец при большевиках служил еще и тюрьмой. Так, в течение месяца в нем держали взаперти главу британской миссии Брюса Локкарта, после раскрытия сфабрикованного контрреволюционного заговора — «заговора послов». Локкарту выделили небольшую квартиру во Фрейлинском коридоре, состоящую из маленькой прихожей, приемной, крошечной спальни и маленькой кухни. В подвале бывшей Детской половины дворца, под квартирой Якова Свердлова, после покушения на Ленина несколько дней держали Фанни Каплан.

В декабре 1918-го Отдел по делам музеев и охраны памятников Наркомпроса, который возглавляла жена всесильного Льва Троцкого — Наталья Седова, обратился в Совнарком с дерзким письмом: «Безотлагательно освободить Кремль от вновь устроенных там правительственных учреждений, ввиду того, что занятие Кремля правительством создает чудовищную угрозу целости величайших памятников истории и неизбежно повлечет за собою гибель многих памятников старины и искусства».

Рискуя навлечь на себя гнев «кремлевских небожителей», Наталья Седова обратилась с гневным письмом лично к товарищу Ленину. На письме появилась ленинская резолюция: «Я за передачу этого дворца под музей». Совнарком принял соответствующее решение, однако через три дня Президиум ВЦИКа его отменил, поставив «вопрос о совместимости в Большом дворце музея и жилых помещений».

В результате упорной борьбы 26 января 1919 года БКД открылся для первых экскурсантов. Только за первый месяц дворец посетило свыше пяти тысяч человек. Музейный отдел Наркомпроса предложил открыть для публики и Оружейную палату. Вопрос об открытии музея и увеличении его выставочных площадей за счет присоединения Апартаментов (10 комнат), Наталья Седова изложила в личном письме к Ленину. «Сегодня мы открыли Кремлевский Дворец, но самая интересная его часть — Оружейная палата закрыта. Почему?» — вопрошала она всесильного адресата. И сама же отвечала: «… несмотря на все комиссии, на все постановления… в «апарт(аменте)» живут «дорогие товарищи», которые не хотят его покинуть…». Письмо произвело должный эффект — вопрос был решен в пользу музеев. Началась упорная борьба за драгоценные дворцовые метры.

В результате, «дорогих товарищей» удалось потеснить, но далеко не всех. Так, став генсеком, Сталин намеревался поселиться в верхних апартаментах Большого Кремлевского дворца, связанных переходом с Оружейной палатой. Седова категорически возражала и вновь обратилась к Ленину. В письме к вождю она упрекала его за мягкость и нежелание «положить конец нападениям на музейное помещение, которое Вы сами своим декретом утвердили как неприкосновенное…». И Сталин, как «живой человек, а не музейная редкость» не должен претендовать на место в музейных залах. Ему не обязательно жить в музее.

Наталью Седову поддержал и нарком Луначарский, уговаривавший Ленина «энергично посоветовать» подыскать Сталину «менее музейное помещение». «…Идя по линии наименьшего сопротивления, под квартиру Сталина хотят отдать так называемые апартаменты. Они страшно неудобны: это анфилада парадных комнат, неприспособленных для жития порядочного человека, а только для членов царской фамилии. Вы поддерживаете идею превращения всего Кремля в музей, а начинаете с того, что часть музея отдаете под частную квартиру…»

Письма точно попали в цель. По воспоминаниям Троцкого, «Ленин назначил комиссию для обследования вопроса. Комиссия признала, что дворец не годится для жилья». В результате всех этих сложных перипетий на заседании Политбюро был поставлен вопрос об освобождении квартир для Оружейной палаты, и вскоре все десять залов Апартаментов были освобождены.

По словам очевидцев, Седова неоднократно пользовалась поддержкой Ленина. Однако сразу после его смерти в музей пришло распоряжение Сталина срочно, в двухнедельный срок, очистить верхние Апартаменты от музейных экспонатов. Их немедленно освободили под квартиры кремлевских чиновников, и музей потерял треть своей площади. Вскоре сократили и само посещение Кремля экскурсантами, ввели особые разрешения на доступ в Оружейную палату, и, наконец, закрыли Большой Кремлевский дворец. Окончательно же для свободного посещения Кремль закрыли летом 1927-го. Он стал — «Особой зоной», недосягаемой для обычных смертных.