Москва патриаршая

Павел Алеппский замечает, что архимандрит монастыря Адриан был «муж святой, добродетельный, ревностный в вере, неустанно совершавший службы; несмотря на то что он старец 77 лет от роду, он читает без очков». С келарем Арсением (Сухановым) гости встретились как со старым знакомым, ибо принимали его в свое время в Алеппо (во время его известного путешествия на Восток). Арсений водил их на стены монастыря, угощал там, все они вспоминали прошлое, очень тепло беседовали.

Павел Алеппский пишет, что, по словам старца Арсения, новые стены монастыря (стоящие и доныне) обошлись обители более чем в 350 тысяч рублей. По тому времени это была сумма огромная. «Одна сторона» стен при этом еще не была достроена. Стены эти воздвиг бывший келарь, заточенный патриархом Никоном. «Ум не может и представить их неприступность и красоту», - пишет архидиакон Павел о лаврских стенах.

Старец Арсений показал гостям много достопримечательностей обители, в том числе военный арсенал с бесчисленным количеством пушек, оружия и припасов, которых хватило бы на тридцатитысячное войско. Сводил он их в монастырские погреба, где хранились «повозки и бочки со всевозможными напитками, вставленные в лед». Здесь гостям показали две бочки, сделанные преподобным Сергием собственноручно. В них находился мед, и, сколько бы ни черпали, бочки не оскудевали. Из них разливали мед по другим бочкам, чтобы «снизошла и на них благодать». Бочки эти были покрыты пеленами, над ними стояли иконы и горели свечи. Гостей угостили медом из бочек преподобного Сергия.

Вечером гости отбыли из лавры.

Таковы основные сведения о положении Русской Православной Церкви, ее духовенства, церквей и монастырей в XVII веке, которые можно почерпнуть из обширного труда Павла Алеппского. Они позволяют сделать вывод о том, что в середине XVII века Русская церковь достигла особого расцвета, высшей ступени своего влияния и могущества. Не сливаясь с государством, но будучи нераздельной с ним, она являлась огромной религиознонравственной силой, во многом определявшей жизнь тогдашнего русского общества. Управление Церковью представляло собой систему, действовавшую достаточно слаженно, чтобы обеспечить тесное взаимодействие и взаимовлияние Церкви и государства на основе духовного единства и глубокого осознания общности целей. Личный вклад патриарха Никона в развитие этих взаимоотношений был очень велик. Патриарх Никон добился канонической самостоятельности Церкви в сугубо церковных делах и серьезного влияния ее на общественную и государственную жизнь. Отличительной и немаловажной чертой сложившейся системы управления Церковью была большая зависимость церковных дел от личных взаимоотношений царя и патриарха.

ГЛАВА VI УЧАСТИЕ ПАТРИАРХА АНТИОХИЙСКОГО МАКАРИЯ В РУССКИХ ЦЕРКОВНЫХ ДЕЛАХ

Не только гостем почетным и желанным был в России патриарх Антиохийский Макарий. Он принял большое и деятельное участие в делах Русской церкви. Ждали его, как мы видели, с нетерпением, приняли с большим радушием и оказали почет больший, чем всем другим патриархам, приезжавшим ранее. Для этого были свои причины, и одна из них, самая важная, состояла в том, что святейшему патриарху Никону и царю необходим был совет в связи с начавшимися изменениями в русском церковном Уставе и некоторых религиозных обычаях и поддержка одного из восточных патриархов.

То обстоятельство, что исправление чинов и обычаев церковных нуждалось в поддержке патриархов восточных, свидетельствует о серьезном сопротивлении этим исправлениям, в чем мы уже имели возможность отчасти убедиться.

Визит патриарха Антиохийского являл собой яркий пример подлинного братского сотрудничества Русской и Антиохийской Православных Церквей, их взаимного участия в нуждах друг друга и действенной взаимопомощи.

Для вас важно, что свидетельства архидиакона Павла Алеппского проливают свет на то, как совершалось при святейшем патриархе Никоне в 1654-1656 годах исправление русских церковных чинов и обычаев.

В самом начале своих встреч с святейшим патриархом Никоном блаженнейший патриарх Макарий при осмотре Успенского собора заметил ему, что обычай ставить икону Матери Божией справа от престола, а икону Пресвятой Троицы - слева не совсем правилен. Вернее, как это принято на православном Востоке, справа ставить икону Спасителя, а слева - икону Богоматери. Святейший патриарх Никон «тотчас вынул эту икону (Матери Божией) с ее шкафом (киотом)... и поставил на место иконы Троицы, а на ее место -- греческую икону Спасителя, принеся ее из иконного ряда. Так он сделал и в большинстве церквей».

Здесь архидиакон Павел замечает: «Патриарх Никон, чрезвычайно любящий греческие обряды, всегда просил нашего учителя, чтобы он, какую бы неуместную вещь ни заметил, сообщал ему о том для исправления»577. Это очень интересное свидетельство подтверждается в записках архидиакона Павла многими примерами и повторяется неоднократно.