Москва патриаршая

В 1654 году царь передал Московский печатный двор со всеми его учреждениями и штатом сотрудников из ведения приказа Большого дворца в полное распоряжение патриарха Никона. К делу проверки и исправления богослужебных книг были привлечены, кроме русских справщиков, ученые греческие и киевские монахи. Справочным материалом служили древние русские рукописные книги, книги славянской печати, изданные на Украине и в Литве (в Киевской митрополии Петр Могила уже провел исправление церковных книг по греческим образцам), а также некоторые древние греческие рукописи, которые специально для этого были привезены с Востока Арсением Сухановым, присланы восточными патриархами, видными афонскими, иными восточными монастырями, и книги современной греческой печати.

Арсений Суханов был послан на Восток за описанием восточного богослужения и рукописями еще в 1649 году, потом трижды возвращался в Москву, в итоге привезя около 500 древних рукописных книг из коих лишь несколько оказались пригодны для книжной справы. Сначала он в Молдавии затеял жаркие «прения о вере» с греческим духовенством, где ревностно отстаивал старые русские обряды. Здесь он между прочим узнал, что на Афоне старцы на особом Соборе единогласно объявили ересью двоеперстное крестное знамение и даже сожгли книги старой московской печати, где такое знамение признавалось правильным148. Познакомившись ближе с восточным православием и почитав те рукописи, которые он собирал для Русской церкви, Арсений сделался убежденным приверженцем исправления наших обрядов и сторонником Никона, был поставлен им на очень видное место келаря Троице-Серьгиевой лавры.

При патриаршем дворе в Москве возникла греко-латинская школа, в которой, по свидетельству А. Олеария, «к немалому удивлению, русское юношество, по распоряжению патриарха и великого князя, начинают обучать греческому и латинскому языкам»149. Можно думать, что эта школа готовила прежде всего переводчиков и справщиков книг, поскольку заведовал ею известный справщик Арсений Грек.

Принято почему-то считать, что Никон «совсем не знал греческого языка»150. Это неверно. Очевидец Павел Алеппский пишет, что патриарх Никон «очень любит греческий язык и старается ему научиться»151. Есть все основания полагать, что если Никон и не в совершенстве владел греческим, то все же при его способностях и настойчивости мог изучить язык в достаточной мере для понимания его и чтения на нем. Во всяком случае, он хорошо знал греческий богослужебный лексикон; известно, что в своем Новом Иерусалиме Никон иногда служил литургию полностью по-гречески. Значит, патриарх не стоял совсем в стороне от книжной справы. Конечно, он не участвовал во всем процессе сверки книг, рукописей и подготовки к печати новых текстов. Но проверять по греческим рукописям те отдельные места, которые подвергались исправлению для новых книг, он мог и по его характеру непременно должен был это делать, почему он впоследствии очень уверенно и решительно заявлял, что все исправлялось в соответствии с древними русскими и греческими текстами. В этом он был прав и неправ. Он не знал, что для удобства работы справщики сначала брали греческие современные книги, изданные в Венеции, где была большая колония православных греков, имевшая и свою типографию, а затем сверяли эти тексты с текстами древних греческих же и славянских рукописей. При этом для каждого нового издания одной и той же русской книги (например, Служебника) привлекались разные древние рукописи. В результате три издания одного Служебника не во всем сходились между собой. Никону на проверку, вероятно, приносили подготовленный текст новой книги и те рукописи, по которым она в данное время сверялась, с отметкой тех мест, что изменялись в сравнении с соответствующими местами наших старопечатных книг152.