Москва Поднебесная

Василий ощутил, как его кожи коснулись крупинки снега, слегка прохладные, они мигом таяли на горячей коже. Он снова имел тело. Чувствовал его. Открыв свои печальные глаза, Василий увидел рядом ангела и холодильник. Они стояли у высоченной стены, уходящей к самому небу, до предела. Да и было ли то, что видел в вышине Василий, небом? Уверенности не было никакой. Хаотическая мазня масляных красок, находящаяся в медленном движении, кружилась высоко над головой. Возможно, это была только что родившаяся вселенная, а возможно безумный хоровод комет вокруг притянувшей их чёрной звезды. Высота стены была немыслимой, как и её протяжённость. Василий понял, что всю жизнь можно идти вдоль неё и не прийти никуда, и ни конца ей не будет, ни края.

Вокруг царил полумрак, под ногами хрустел тонкий блестящий наст.

Сама стена чем-то походила на титаническую камеру хранения. Основу её составляли ячейки, и в каждой ячейке, в самом центре, виднелись кирпичи сознания. Они не были одинаковыми. Одни были больше, другие меньше, некоторые совсем крохотные, а некоторые и вовсе не были кирпичами как таковыми.

На одном кирпиче Василий задержал внимание. Он был похож на непропорциональную гирю. Ярко-оранжевый, он сверкал в ячейке на высоте нескольких метров, и создавалось впечатление, что вот-вот он вывалится из вязкой чёрной жижи, за счёт которой, похоже, и крепился в нише. Но этого не происходило. Жижа явно была живой, она хищно набрасывалась на свою жертву, засасывая обратно вглубь. Зрелище было жутковатым.

– Мы должны отыскать вход в твою уникальную вселенную. Он ещё не закрыт.

– А это может произойти?

– Может, – ответил ангел, – и если это случится, ты станешь таким, как все.

– А если не случится?

– То произойдёт то, чего я знать не могу, ибо такого не было никогда. Ни один человек до тебя не был на границе миров по своей воле.

– Но как мы найдём вход в мою вселенную? Ведь стена огромна! На это могут уйти годы!

– Она бесконечна… Ведь это стена, ограничивающая сознание не только людей, а всех разумных существ в объективном мире!

– А их много?

– Неизмеримо много! – ответил ангел.

– Выходит, не только люди ограниченны?

– Нет, не только. И мне иногда кажется, – тут ангел замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, осмотрелся по сторонам и продолжил, – мне кажется, что и мы, высшие существа, тоже имеем свои кирпичи сознания. Но об этом не принято говорить, хотя втайне все об этом рано или поздно задумываются.

– Значит, вас тоже кто-то контролирует? Но кто? Бог?

– Ты задаёшь вопросы, на которые у меня нет ответов. Но, возможно, ты сможешь дать их сам. Найти твою вселенную не так сложно, как кажется на первый взгляд. Ты сам должен её чувствовать. Тебе просто нужно сосредоточиться, и она сама позовёт тебя.

– Откуда это известно? Ведь ты говоришь, что такого ни с кем не было?

– Не было, это и впрямь так. Но стабильная энергетическая связь со своей вселенной существует у любого ограниченного человека. Следовательно, твоя должна быть во сто крат сильнее. Тем более здесь, на границе миров…

Василий посмотрел на стену и прислушался к себе. Он что-то услышал, но это был вовсе не внутренний зов. Вдалеке вдоль стены кто-то шёл, скрипя снегом. Он присмотрелся и увидел два силуэта. Один – большой и грузный, и второй – невысокий, тёмный.

– Там кто-то идёт. – Василий указал рукой.

– Кто это? – Холодильник задрожал, ему вдруг стало страшно.

– Не знаю, – ответил ангел.

Новый мир

Загробулько очнулся от прикосновения чего-то мягкого и пушистого к его щеке. Он с трудом разлепил глаза и сразу понял, что ещё не проснулся, а продолжает видеть свой странный сон. Хотя начало сна, и в этом Загробулько себе полностью сознавался, помнилось ему с трудом и походило больше на бред, какой бывает у человека с гриппозной температурой. Последнее, что майор помнил из приснившегося, был чудовищный полёт ракеты, причём роль ракеты исполнял он сам. Что предшествовало полёту, припоминалось смутно.

Теперь же снился ему чёрный котяра. Он стоял над майором на задних лапах, деловито покачивая хвостом, и осматривал его с любопытством кладоискателя, нашедшего вместо ожидаемого сокровища чей-то интимный дневник. Котяра чёрной масти был огромен, но не это поразило милицейского работника. Удивительным было то, что котяра, держа подбородок лапой, как какой-нибудь хирург при осмотре пациента, напевал себе под нос «Оду к радости» композитора Бетховена. При этом кот сверкал миниатюрным драгоценным перстнем с красным рубином, надетым на маленький пальчик, которым он в задумчивости почёсывал морду.

– Живой? – поинтересовался кот человеческим голосом.

Загробулько пробил пот. Он понял, что не спит. Как он это понял, он и сам себе объяснить бы не смог. Однако сразу твёрдо в этом уверился. А ещё он вспомнил, что несколько часов (а может, дней, а может, и лет) назад его насмерть зарезал уголовник Мамедов, посаженный им в тюрьму за какую-то тривиальную кражу.

«Боже! – воскликнул про себя Загробулько. – Я на том свете!»

– Как самочувствийце? – промурлыкал кот, пытливо всматриваясь в глаза Вифлеема.