Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание

— Шпион! — ткнул пальцем в подозрительного специалиста Нистратов, и вскочив попятился задом. Тут же он наткнулся на столик, где зазвенели бутылки и рюмки, и упал. И в этот самый момент в бар ворвалась растрепанная супруга Елисея, Наталья Андреевна. Увидев мужа, пьяного как свидетель на молодежной свадьбе, и уже почти ввязавшегося в драку с такими же пьяными, которым он порушил все без чего жизнь не жизнь, а болото. Она подлетела вихрем, и схватив его, как обгадившегося котенка за шкирку, вытащила из бара. Недавний собеседник Михаил Гелархан проводил супругов печальным взглядом, оставил на столе плату за заказ и молча покинул бар, где назревал неминуемый конфликт спровоцированный Нистратовым, между всеми совершенно посетителями.

ТЕЛЕЦЕНТР

— Скучно! Сколько уже тут торчим, — Василий лениво перевернулся на живот, и протянув руку вытащил из холодильника холодную банку газировки. Дверцу он не закрыл и холодильник, недовольно пробурлив внутренними жидкостями, хлопнул ей, так что в Василия полетели взбудораженные дуновением песчинки.

— Я тебя сейчас отключу на хрен! — вскочил обсыпанный, отплевываясь.

Холодильник, видя негодование молодого человека, поспешно прошуршал по песку в направлении домика. Еле протиснувшись в дверь, он встал у окна и, отражая солнечный луч начал играться сверкающим зайчиком, направляя его, на редких загорающих. В основном это были молоденькие длинноволосые мулатки, и только недавно прилетевшие к морю, а потому бледные по сравнению с ними москвички. Луч, посылаемый обтекаемым корпусом холодильника, от чего-то не просто скользил по стройным телам неощутимым пятном, а приятно щекотал красоткам кожу. Девушки звонко смеялись и игриво вертелись на песке, пытаясь спастись от шаловливого луча.

Тут в комнату влетел ангел, немного понаблюдал за резвым солнечным озорником, и свернув крылья дремотно потянулся.

— Скука, — сказало дитя небес, — надо что-то предпринять.

— Угу, — пробурчал «SAMSUNG», поймав одну рыженькую без верха купальника, которая принялась то убегать от настырного луча то гоняться за ним.

— Пожалуй, вернемся в Москву, там жизнь кипит.

— Угу, — подтвердил холодильник, которому северная столица была куда больше по душе. Здешний климат казался ему через чур изнурительным.

— Как хотите, — согласился Василий, бесшумно войдя в комнату. Он упал на диван и мечтательно зевнул, — только тогда надо придумать что-нибудь такое…

— Опять грабить банк? — загудел холодильник нервно.

Ангел подлетел к пузатому встревоженному чуду техники и ласково провел бледной рукой по его поверхности. Тут же в месте, где прошла ладонь небесного существа, нарисовались удивительной красоты узоры, а сам холодильник наполнился блаженством.

— Нет, зачем же? Придумаем что-нибудь новое. Мне многое не нравиться в этом мире, и это надо менять, — Василий улыбнулся.

— Может телевидение? — ангел застыл под потолком, нежась в струях солнца. В комнате летала мелкая почти невидимая пыль, это было похоже на искрящуюся звездами вселенную, пылинки двигались подгоняемые еле слышным ветерком, кружились вокруг друг друга, сплетаясь в причудливые рисунки, и застывали подолгу в пространстве, неподвластные притяжению земли.

— Когда возвращаемся? — Василий приподнялся на кровати, и посмотрел в окно на пляж. В волнах резвились юные купальщицы, бесстыдно голые и красивые, блестящие в лучах солнца и брызгах воды.

— Снова на самолете? — устало пробурлил SAMSUNG. Ему совсем не хотелось лететь.

Ангел взмахнул крыльями, засиял чистым ласковым светом и комната, как дымом наполнилась трепещущим эфиром, задрожала и лопнула струной. И тут же все трое оказались у останкинского телецентра, возле главного входа. Мимо странной компании проходили озадаченные своими проблемами люди и не заметившие даже, как троица появилась из воздуха. Те будто бы вышли из раскрывшейся невидимой двери.

— Идемте, — сказал ангел, сложив крылья за спиной. Они вошли в длинный холл и двинулись к проходной. Некоторые телевизионные работники, изумленно смотрели на бредущий за двумя странными субъектами холодильник. Впрочем, изумлены были далеко не все. Кто-то смотрел совершенно безразлично уже привыкнув к разного рода техническим чудесам и диковинным декорациям, повсеместно используемым в теле-индустрии, которые и не такое еще могут изображать. А кто-то вообще не смотрел ни на что, и был озабочен лишь собой, своей дражайшей персоной, не замечая ровным счетом ничего вокруг, даже в те судьбоносные моменты, когда непосредственно к нему обращалась жизненная обстановка.