Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

Теперь рассмотрим вопрос о том, каким образом русское сознание восприняло наиболее болезненное в своей истории столкновение с Востоком – татарское нашествие. К сожалению, зачастую исследователи, занимающиеся этим вопросом, упускают из виду текст, являющийся ключевым для его понимания, которым является уже упоминавшееся Откровение Мефодия Патарского. Как говорилось выше, Мефодий предсказывал, что в седьмое тысячелетие мировой истории разбитые Гедеоном измаильтяне вернутся из Етривской пустыни. Ни одно из земных царств не сможет устоять перед их натиском: «Сьи бо Гедионь съсече плъкы их и отгна их от вселеныа вь поустыню Ефривьскоую из нееже беаху и оставшыи 12 колень обеты сьтворише къ Исраилитом и изыдоше въ пустыню вьнетрьнию колень 9. Хотет же единою изыти и опоустети всю землю приети и страны вьса и оудрьжати вьходом мирнымь от Египта до Ефиопии и от Ефрата до Индии и от Тигра до въхода царства Монитова и севера до Рима и до Драча и Гигита и Солуня и Алванеи даж до Понтьскаго море. И сугубь боудеть яремь их на выи всехь языкь. Не боудет же царство на земли еже вьзможе победити ихь»917.

Первоначально русские книжники отождествили с предсказанными Мефодием измаильтянами половцев и родственные им тюркские племена южнорусских степей. Однако с появлением татар это отождествление было перенесено на них, что видно уже из описания в Лаврентьевской летописи первого столкновения Руси с татарами на Калке: «Того же лета явишася языци, их же никто же добре ясно не весть, кто суть, и отколе изидоша, и что языкъ ихъ, и которого племени суть, и что вера ихъ. И зовуть я татары, а инии глаголють таумены, а друзии печенези. Ини глаголють, яко се суть, о них же Мефодий, Патомьскый епископъ, сведетельствует, яко си суть ишли ис пустыня Етривьскы, суще межю встоком и севером. Тако бо Мефодий рече: „Яко къ скончанью временъ явитися тем, яже загна Гедеонъ, и попленять всю землю от встока до Ефранта, и от Тигръ до Понетьскаго моря, кроме Ефиопья“»918. Почти такой же текст находим в Новгородской I летописи. В отличие от Лаврентьевской и Новгородской, Галицко-волынская летопись называет татар моавитянами: «Приде неслыханая рать, безбожнии моавитяне, рекомыи татаръве, придоша на землю половецькую»919.

Если в летописных рассказах о сражении русских с татарами на Калке отождествление татар с измаильтянами Мефодия Патарского приводится лишь как одна из версий, то в повествованиях о нашествии на Русь полчищ Батыя они называются измаильтянами уже прямо и без оговорок: «Придоша безбожнии измаилтяне, преже бивъшеся со князя рускими на Калкохъ» (Галицко-волынская летопись); «Князь же Юрьи выступи изъ Володимиря и бежа на Ярославль, а въ Володимири затворися сынъ его Всеволодъ съ матерью и съ владыкою и со всею областию своею. Безаконьнии же Измаильти приближишася къ граду, и оступиша градъ силою, и отыниша тыномь всь» (Новгородская I летопись); «О пленении Рускыа земля отъ Батиа. Слышано бысть на восточней стране въ роде Измаилове, сына Агарина, рабыни Авраамовы, яко смири Господь Богъ Рускую землю нахождениемъ безбожныхъ иноплеменникъ, таурмень» (Тверская летопись).

Мефодий Патарский определённо указывает, что иго измаильтян будет не благоволением к ним Бога, а наказанием за грехи христиан: «Глаголеть бо Богь кь Израилю Моисеомь: „не зане любит те Господь Богъ дает ти наследити землю сию, нь за грехи живущихь на неи“. Сице и сыновом Измаилевомь не зане любить их Господь Богъ дасть им силу одрьжати вса земле христианьскуа нь за безаконие их и грехы. Тьчна бо темь скрьбь не бысть ниже имат быти въ всех родехь… Сего ради оубо Богъ предасть их вь руце варваромь, от нихже вьпадоуть вь грехь и оскврьнетсе жены их скврьнными и наложат на не иго свое сынове Измаилевы»920. Ту же самую мысль выражают русские летописцы при описании татарского нашествия: «За умноженье безаконий наших попусти Богъ поганыя не акы милуя ихъ, но нас кажа, да быхом встягнулися от злых делъ. И сими казньми казнить нас Богъ, нахоженьем поганых; се бо есть батогъ его, да негли встягнувшеся от пути своего злаго» (Лаврентьевская летопись); «Да кто, братье и отци и дети, [и не плачеться] видевше Божие попущение се на всеи Русьскои земли. Грехъ же ради нашихъ попусти Богъ поганыя на ны. Наводить Богъ, по гневу своему, иноплеменьникы на землю, и тако съкрушеномъ имъ въспомянутся къ Богу» (Новгородская I летопись).