Москва силиконовая

– И меня устраивала моя роль… Получается, что я была вовлечена во все ее отношения с самого детства. В Соню влюблялись одноклассники, а через меня ей передавали записки и шоколадки. Меня тоже приглашали на все вечеринки, куда без Сони мне было не попасть. А потом мы поступили в один институт. И продолжали быть лучшими подругами. Но пять лет назад…

– Вы влюбились в одного и того же мужчину, – догадалась я.

– Не совсем… Мы обе вышли замуж еще на последнем курсе. Соня выбрала самого красивого мальчика, за ним даже молоденькие преподавательницы увивались. Сердцеед, спортсмен, обаяшка, в общем, Сонино воплощение в мужском теле. Они удивительно подходили друг другу. И Сонька была самой красивой невестой. Ей все завидовали.

– А вы?

– А я не могла похвастаться изобилием ухажеров, – Аня криво усмехнулась. – Ну это и понятно, на Сонином фоне я казалась еще более блеклой, чем была…

– По-моему, ваша подруга – порядочная сволочь, – вырвалось у меня, – и манипуляторша.

– Многие так говорили, но на самом деле в Соне было много хорошего. Она как шампанское, светлый, солнечный человек. А у меня… Один мужчина у меня все-таки был. Мы учились в одной группе. Он был совсем непопулярным. Невысокий, очкарик, в свои двадцать лет выглядел подростком, интересовался только компьютерными программами. Не могу сказать, что я была влюблена. Да и он, возможно, выбрал меня от безнадеги – ни одна нормальная девушка с ним никуда бы не пошла. В общем, у нас начался роман.

– И вы поженились.

Аня кивнула.

– Так забавно все получилось. Я все-таки в него влюбилась, но гораздо позже, когда узнала его лучше. А Сонька надо мной так смеялась, делала ставки, сколько месяцев продлится мой брак. В итоге мы были вместе восемь лет…

– А потом? Он ушел? – догадалась я.

Аня тяжело вздохнула.

– Он стал известным программистом. Его постоянно приглашали консультировать в Америку. Зарабатывал кучу денег, мы сначала переехали на Цветной бульвар, потом в загородный дом. Я бросила работу. С нами жили две домработницы, повариха, садовник, моя личная массажистка.

Я недоверчиво рассматривала Аню, ее хрупкие плечи, ее неухоженные волосы, дешевую одежду.

– Знаю, в это сейчас трудно поверить. А Сонин муж спился. У них родились две дочки. Ей так трудно приходилось. Я ей, конечно, помогала. Давала в долг и никогда не требовала отдать. Покупала им продукты, посылала домработницу, чтобы она вычистила их квартиру. Чтобы устроить дочек в хорошую школу, они продали квартиру. Переехали в однушку, в Дегунино. Соня так подурнела, у нее испортился характер, и она тоже начала выпивать. Я больше не могла на это смотреть. И с разрешения мужа однажды я подарила ее дочкам путевку в Артек, на три смены подряд, а Соньку пригласила на все лето к нам. Пожить на природе, отдохнуть, расслабиться.

– Дальше можешь не рассказывать, – вздохнула я, – она так расслабилась, что увела твоего мужа. Я права?

Аня уныло кивнула.

– Так незаметно все получилось, я и опомниться не успела. Сначала она была тише воды, ниже травы. Ходила по стеночке, глазки в пол, все время плакала, целыми днями валялась в шезлонге в саду. Я ее так жалела, пыталась развлечь, свою старую одежду отдала. А потом она пришла в себя, загорела, начала красить глаза. Стала прежней Сонькой, какой я ее знала всю жизнь. И мои старые платья сидели на ней куда лучше, чем на мне. Она выше и стройнее, и ноги у нее, – Аня вздохнула, – как у топ-модели.

Худенькая рука взметнулась вверх, Аня нервно почесала затылок. Она себя не контролировала, ее глаза были как два наполненных неразбавленной болью аквариума.

И хоть сама я никогда не цеплялась за мужчин, я родилась свободной, почему-то я ее так понимала – ее, серую мышку, всю жизнь бледно цветшую в пышной тени подружки. Неожиданно хлебнувшей меда на закате молодости и вовремя не заметившей, как этот мед превратился в яд.

– И вот однажды я застала их… В нашей спальне. И сначала муж оправдывался, Сонька плакала. Конечно, я тотчас же выгнала ее вон. И так пыталась все наладить, вернуть. Простила его, в конце концов, она и правда красива, сложно было устоять. Но он словно с цепи сорвался. Понимаете, ему всю жизнь было не до баб. А в юности он никому не нравился. Привык быть незаметным, и вдруг понял, что деньги и статус все изменили. Вернее, нет, не понял. Он считает, что с годами его мужественность расцвела, дурачок. А Сонька его просто доит.

– Но неужели он мог… Просто выгнать вас после восьми лет супружества?