Москва-Синьцзин

— Ваш знакомый снимал, Бокий. Большой был проказник, — деловито сказала хозяйка квартиры, очень довольная своей идеей. — Как знала, что пригодятся. Пускай найдут при обыске. Аморалка — это не 58-ая пункт 8. И правдоподобно. Опять же, пусть полюбуются. Мне за себя стесняться не приходится…

Мэри была озадачена.

— При каком обыске?

— Это к нашему делу не относится. Едем, не будем терять времени.

— Куда?

— На Кропоткинскую, к дому Фриновского. Пока на улицах темно и пусто. Прикинем, как туда проникнуть.

Жильцова прямо рвалась в бой. Золото, а не помощница.

Дом 31 по Кропоткинской улице был недавней постройки, в стиле, который многоученая Пруденс назвала «поздневенецианским»: колонны, арки, лепнина.

Дом № 31

— Спецпроект, жилое здание для руководства НКВД, — рассказывала Жильцова. Она сама сидела за рулем «бьюика», водителя отпустила. Свидетели в таком деле исключались. — У первого зама девятикомнатные апартаменты на последнем этаже. Фриновский любит быть выше всех, царем горы.

— Какой горы?

Мэри смотрела на темные окна в бинокль.

— Игра такая, детская. Все мужчины — подростки, — наморщила нос чекистка. — Во всяком случае те мужчины, с которыми меня сталкивала судьба. Меряются своими отростками и обязательно хотят быть сверху.

Сама себе таких подбираешь, подумала Мэри.

— Про охрану расскажите.

— Спецавтомобиль перед домом вы видите. Он всегда здесь. Дежурный наряд. В подъезде тоже пост. И в самой квартире обязательно кто-то, круглосуточно. Все из Первого отдела, он обеспечивает охрану правительства. Профессионалы высшего класса.

— Значит, через парадное не войти. Черный ход в доме есть?

— Да, со двора. Заперт на ключ. Открыть, я полагаю, будет несложно, но проблема в том, что с черной лестницы в квартиры попасть не получится. Лестница служебная — для ухода за коммуникациями и за лифтом. Наверху выходит на чердак. Честно говоря не представляю, как проникнуть в квартиру Фриновского.

Навес крыши широкий, выступает метра на два от стены; расстояние сверху до окна примерно два с половиной, регистрировала Мэри, не отрываясь от окуляров.

— Семья?

— В Крыму. Август же. Кроме самого Фриновского и дежурного охранника никого не должно быть. Он сейчас дома, спит. На службу уезжает в двенадцатом часу.

— Тогда делать здесь пока нечего. — Мэри убрала бинокль. — И больше мне от вас ничего не нужно. Подвезите меня до метро. Оно ведь скоро откроется?

— А когда вы собираетесь провести операцию? — нервно спросила Жильцова. — Времени немного. Через два-три дня будет объявлено о назначении Фриновского наркомом флота, и он переедет отсюда. Наркому положен особняк. Проникнуть туда будет еще труднее.

— Завтра вечером. Как только подготовлюсь.

— Помните, что вы обещали подменить конверты. Принесете мой — я в долгу не останусь. Обеспечу безопасный переход через границу и для вас, и для вашей сотрудницы.

— Это не понадобится.

Машина ехала вдоль улицы, где дворники уже мели тротуары. Стекла верхних этажей по левой стороне были розовыми и оранжевыми.

— Остановите здесь. Пройду до метро дворами.

На самом деле она собиралась идти к себе на Кировскую пешком.

Жильцова затормозила. Смотрела настороженно. Видимо испугалась, что страшная американка, выяснив всё, что ей требовалось, сейчас уберет отработанного информатора.

— Чем я еще могу быть вам полезна? Я много что знаю. У Фриновского от меня мало секретов. Он мой любовник.

— Я догадалась, — кивнула Мэри. — Потому и фотокарточки в конверте. Чем объясняется особый интерес Фриновского к Дальнему Востоку?

— Всё объясню. У нас в НКВД две группы влияния, «немецкая» и «японская». Каждая пытается склонить на свою сторону товарища Сталина. Одни докладывают, что приоритетное направление — фашист-ская Германия, другие — что самурайская Япония. Фриновский принадлежит к «японской» фракции. Он лично курирует всё, что происходит на Дальнем Востоке. Добился поста наркомвоенмора, это укрепит его позиции. Сейчас были бои с японцами на озере Хасан. Газеты пишут, что мы вломили самураям, а на самом деле наоборот. Маршалу Блюхеру, который раньше распоряжался на Дальнем Востоке и лидировал в «японской» фракции, теперь конец. Не сегодня-завтра его арестуют. Отныне всем там будет заправлять военно-морской наркомат. И если наши дела в Китае пойдут в гору, Фриновский — царь горы. Вот почему я уверена, что операция по захвату самолета с деньгами — его личная инициатива.

Последние элементы паззла встали на место.

— Завтра ночью, как только закончу операцию, позвоню, — сказала Мэри, открывая дверцу. — Назовите телефонный номер, я запомню.

Это даже нельзя назвать громким словом «операция», так всё просто и неинтересно, думала Мэри следующей ночью, раскачиваясь на шелковой лестнице, спущенной с козырька крыши. Пруденс, обожающая рассказы об опасных приключениях, будет разочарована. Внизу сияли фонари пустынной Кропоткинской улицы.

Опять я похожа на ведьму, летящую на помеле, сказала себе Мэри. Я, собственно, и есть ведьма. В средние века меня сожгли бы на костре.