Москва-Сити

Мэр, естественно, не был специалистом по туннелям, он только все спрашивал у проектировщиков, у строителей, готовых хоть сейчас взяться за строительство, за освоение такого лакомого пирога: «Ну вот вы проектируете туннель на глубине сорок метров, – значит, на выезде будет очень сильный уклон, верно? Вот и по чертежам видно – уклон очень крутой. Ну а если там, на самом верху, что-то случится хотя бы с одной машиной и она покатит назад? Водителю станет плохо или, к примеру, откажут тормоза, что не такая уж и редкость, – и что тогда? А не дай бог авария произойдет серьезная – это значит, что туннель сразу надолго выйдет из стоя, не так ли? Тем более что туннель-то у вас получается узкий, – грубо говоря, всего два ряда вместо четырех наверху. Значит, столкнувшиеся в туннеле машины объехать будет никак нельзя, верно?»

Мэр и так прикидывал, и этак, и проект ему все больше не нравился, хотя лоббисты по-прежнему отстаивали его с пеной у рта. Особенно мэра смущала ширина – на поверхности на подъезде к туннелю восемь рядов в обе стороны, в самой трубе – шесть, да и то зауженных, поскольку в соответствии с диаметром того щита, который строители намерились по дешевке купить в Германии, это всего два полноценных ряда в каждом направлении.

Незадолго до того как случилась вся эта история в Клеонтьевском, мэр позвонил ему:

– Георгий, я насчет туннеля. Поди, уж в печенках у тебя, да? Давай приезжай, а то у меня тут большая драка опять, я один отмахиваюсь.

– Жертв нету? – засмеялся Георгий Андреевич.

– Пока нету. Но у меня тут целая делегация со сметой на строительство, так что жертвы вот-вот появятся. Знаешь, сколько они запросили? Два миллиарда «зеленых»… Это значит, реально будет еще больше. Представляешь?

– Ничего себе! – удивился Георгий Андреевич. – Ведь вроде раньше речь шла о полутора. Это, выходит, один километр обойдется в пятьсот миллионов? Это ж какой-то тихий ужас!

– Вот и я говорю им – ужас. Давай приезжай, решим вместе, что нам лучше сделать.

Он, конечно, приехал и застал у мэра разгоряченных схваткой Рождественского, и главного заместителя мэра по строительству, и главного архитектора города, и еще каких-то людей, в основном представителей будущих подрядчиков. Схватка, как он понял, была нешуточная, и Рождественский, и те, кто его поддерживал, костьми ложились за туннель глубокого заложения и за приобретение германского щита.

– Все, – сказал вскоре мэр, решительно подводя итог совещания. – Будем думать, будем рассматривать другие проекты – посмотрим, что там прорежется в честной конкурентной борьбе. А то ишь – два миллиарда! Это ж надо – четверть годового бюджета города, три дорожных фонда! Нет, ребята, я на такое безумство так вот, с кондачка, пойти не могу.

– Зря только время потеряем, – недовольно буркнул Рождественский. – Все равно лучше этого ничего не нарисуется. Тем более что весь город, вся общественность за глубокий туннель…

– Общественность, как я понимаю, – усмехнулся мэр, – вообще против туннеля. Но без туннеля нельзя, не выйдет. Стало быть, так. Если ничего не нарисуется, как утверждает Борис Семенович, – тогда примем ваш проект и, может быть, даже вашу смету. А пока – рассматриваем все проекты, которые есть…

Вот тогда-то и появилась на столе у мэра записка одного из сотрудников НИИ транспортного строительства Баташова, которую мэр передал Георгию Андреевичу для ознакомления и доклада на заседании правительства, назначенном как раз на 19 декабря.

Автор рассказывал в записке о своем проекте строительства туннеля. Проект Баташова был чрезвычайно интересен уже хотя бы тем, что на его осуществление требовалось «всего» девятьсот миллионов долларов, то есть более чем в два раза меньше. При этом не надо было приобретать щит, а кроме того, сроки строительства туннеля сокращались с шести лет до полутора-двух. И это при восьми полосах, при необходимом количестве удобных эвакуационных выходов и вентиляционных отдушин.

Завершалась поданная Баташовым записка отчетом о том обсуждении его проекта, которое состоялось у главного архитектора города. Баташову позвонили за день, предложили: если хотите, приходите завтра на совещание по вашим предложениям. Баташов поинтересовался, как же он придет, если не успеет пригласить с собой участвовавших в обосновании и разработке его проекта профессора Фролова из Питера, профессора Маковского из МАДИ, академика Круга… Ничего, приезжайте, у нас домашняя обстановка, сказали ему. Ну он и приехал. А там все та же песня – представители заказчика, представители подрядчика, главным образом из «Стройинвеста», отстаивающие с пеной у рта «глубокий» проект. Ну и, конечно, Рождественский. В суть предложений Баташова никто и вникать не стал, все дружно кричали: не позволим разрушить Лефортово… Даже на замечания ответить не дали… Баташов так откомментировал это «обсуждение», не удержав крика души: «Ну и что удивительного в том, что это произошло? Деньги крутятся огромные, все уже поделено, а тут какой-то Баташов со своими бредовыми предложениями, урезающими их кормушку…»