Москва слезам не верит

– Я рада за тебя. Но у меня изменились обстоятельства. В меня влюбился мужчина. И я в него тоже…

– Когда же это произошло? За эти две недели?

– Да.

– А он из наших, из химиков?

– Он электронщик.

– Я его знаю?

– Нет.

Петров улыбнулся.

– Я готов ждать, когда ты разочаруешься.

– Я не разочаруюсь.

– Он молодой гений?

– Он не молодой и не гений.

– Тогда решим производственную проблему. В кино это, наверное, показали бы так, что молодой передовой директор борется с консерваторами. Она хочет внедрить лучшее отечественное оборудование, а консерваторы предпочитают плохое зарубежное. Ей все отказывают, но она идет в ЦК нашей родной партии, ее поддерживают, и она, счастливая и улыбающаяся, входит на свое родное предприятие, где ее с плакатами встречают колонны передовых рабочих и работниц.

– Насколько я поняла, ЦК нашей родной партии против? – спросила Катерина.

– Против, – улыбнулся Петров. – И ЦК дружеской нам коммунистической партии Чехословакии тоже против.

– Неужели ты за сутки даже в Праге все обделал? – Катерина тоже улыбнулась.

– Ну извини. Я люблю Прагу, я люблю туда ездить. И не я один. Я только там живу по-человечески.

– Ты и здесь живешь очень неплохо, – возразила Катерина, – правительственный паек…

– Перестань, – отмахнулся Петров. – То, что я получаю в этом пайке, любой рабочий в Чехословакии может купить в своем обычнейшем магазине.

– В Чехословакии – да, – согласилась Катерина, – но наш стоит часами в очередях за куском колбасы, в которой больше крахмала, чем мяса.

– Но ты ведь не стоишь, – возразил Петров. – Тебе директор столовой готовит пакет, и шофер подносит его до двери квартиры.

– Мне никто ничего не готовит, и никто не подносит.

– Значит, будут готовить и подносить. И здесь нет ничего ненормального. Это просто высвобождает твое время, которое ты с большей пользой сможешь употребить на благо производства. Да, кстати, и военные против. Во всяком случае, они не будут ввязываться в ситуацию, где замешаны политические мотивы.

– Но хоть какие-то шансы выиграть у меня есть?

– Практически нет, – Петров развел руками. – Ну, проиграла ты. Бывает. Не всегда же выигрывать! Смирись!

– Нет, – отрезала Катерина. – Как говорил один мой знакомый, война не проиграна, пока полководец не отказался от решающего сражения.

– Это говорил Наполеон. – Петров усмехнулся. – Катя, не надо против меня сражаться. Я очень неудобный, хитрый и коварный противник.

– Я это знаю. А когда знаешь не только сильные стороны противника, но и слабые, шансы выиграть всегда остаются.

– А какие слабые? – заинтересовался Петров.

– Это ты скоро сам увидишь. Спасибо за кофе!

Петров проводил Катерину до двери. Она понимала, что проиграла. И никакого выхода из этой ситуации не видела. Ни ее логика, ни доказательства никого не заинтересуют, все будут высчитывать: кто стоит за ней и кто против нее. За ней никто не стоял, кроме директора Новосибирского завода, на котором эти установки производили. Двое уже лучше, чем одна, но согласится ли он участвовать в борьбе, да и сможет ли понять все эти московские игры?

С Катериной здоровались, она почти автоматически отвечала. И когда в третий раз встретила юную девицу из секретарш, чей начальник, вероятно, отсутствовал, поняла, что ходит по одному и тому же коридору.

Конечно, надо уезжать отсюда, подумала она, но все решалось здесь, в министерстве. Она перебирала начальников главков, членов коллегии, заместителей министра, ей нужен был человек, который подтвердил бы, что она проиграла, или утвердил ее в надежде, что шансы еще остались. И тут она вспомнила о разговоре с Людмилой, пожалела, что не поехала в Таллинн, ведь там, ужиная с министром, многое можно было ему внушить и сделать его если не сторонником, то хотя бы не противником ее проекта. Разговора с ним все равно не избежать, решила она, и, если он скажет, что ее затея бессмысленна, отступит.

Она зашла в приемную министра, поздоровалась с секретаршей, дамой после пятидесяти, не скрывающей своей седины, сказала:

– Мне нужно поговорить с министром.

Катерина давно поняла, как много зависит от секретарей, помощников и референтов. Им привозили сувениры, поздравляли на праздники, помнили дни рождений, говорили комплименты. Катерину этому научила Изабелла. Но секретаря министра она видела второй раз в жизни. Поможет, если станет сообщницей, подумала Катерина, поскольку в эти минуты в приемной никого не было, быстро пересказала ей суть своих затруднений. Секретарша посмотрела лист с записью на прием к министру.

– Подождите. – Она прошла к министру.

Катерина посмотрела на часы, автоматически засекая время. Секретарша вышла через две минуты. Значит, успела пересказать министру суть ее проблемы. Может, так оно и лучше, подумала Катерина. Откажется принять или назначит через неделю, значит, ее проблемы остаются ее проблемами.

– Проходите, – пригласила секретарша.