Москва слезам не верит

— А чего вы обижаетесь? — удивился Петров. — Очень много есть глупых женщин. А во-вторых, вы человек неравнодушный, а это уже многое. Некоторое время мы с вами поработаем вместе и должны будем разрешить следующую задачу: судя по сводкам, из подготовительного слишком часто увольняются рабочие.

К сожалению, это так, подтвердила Людмила Ивановне,

— Так вот, нам и надо выяснить — почему?

Ольга была около инструментальной с секундомером. Но ситуация разительно изменилась. Если молодая инструментальщица искала подолгу, то ее сменщица Олимпиада находила любой инструмент мгновенно. Она не ходила, она буквально летала по инструментальной кладовой. Рабочие подходили, получали требуемое и отходили. Один из резцов Олимпиада нашла буквально в секунду и победно взглянула на Ольгу. Ольга выключила секундомер.

Петров шел через цех сборки. Его заметили. Мастер цеха подошла к Татьяне, что-то ей сказала, и Татьяна направилась к Петрову.

— Извините меня за гот розыгрыш, — сказала она.

Петров молчал,

— Извините, — снова начала она.

— А я тебя заметил еще у проходной, сказал Петров. — Ты шла с такой рыжей интересной женщиной.

— Это моя мама,

— Теперь я знаю, какой ты будешь через тридцать лет.

— Какой? — не удержалась и спросила Татьяна.

— Очень привлекательной, — сказал Петров.

— Спасибо, — смутилась Татьяна.

— Я хотел бы встретиться с тобой после работы, — продолжал Петров все в том же стремительном темпе.

— Зачем? — Татьяна явно была сбита с толку.

— А ты мне правишься, — сказал Петров. — Ты на танцах будешь?

— Буду, — ответила Татьяна.

— И я буду. — И Петров пошел.

Татьяна растерянно проводила его взглядом.

Вечером Петров и Ольга стояли у ресторана, из окон которого неслась музыка. Дверь ресторана штурмовала толпа.

Потом Петров и Ольга шли по главной улице Красногорска. В провинции еще сохранился обычай выходить на главную улицу — на других посмотреть и себя показать.

Петров с интересом посматривал на прохожих.

Вдруг Петров остановился. Он увидел Татьяну которая шла с молодым человеком в строгом черном костюме, несмотря на жару.

— Послушай, Петров, — обратилась к нему Ольга, — ты начинаешь смотреть на женщин явно озабоченно. Тебе пора жениться.

— На ком?

— На мне, например.

— А любовь?

— Ты ведь всегда говоришь: народ — мудр. А народ говорит: стерпится — слюбится.

— Ты же знаешь, я нетерпеливый. А ты что, серьезно?

— Да нет же, конечно, — поспешно ответила Ольга и увидела идущего навстречу им Константинова. — Именно он нам и поможет,

— Добрый вечер, — сказал Константинов.

— Добрый вечер, — улыбнулась Ольга. — Вы — хозяин, мы — гости. Сможете нас впихнуть в ресторан? Я плачу, — предупредила Ольга. — Я женщина обеспеченная, только очень голодная, а буфет в гостинице уже, к сожалению, закрыт.

— С этим делом абсолютно глухо. У нас два ресторана, после шести туда попасть практически невозможно. Знаете что, пойдемте поужинаем у меня, — предложил Константинов.

— Ну, не думаю, что ваша жена обрадуется, увидев у себя в доме такую наглую бабу, как я, — предупредила Ольга.

— А у меня нет жены.

— Как же вам это удалось?

— Я вдовец. Жена умерла три года назад. Живу с мамой, а еще у меня две дочери, сейчас в лагере.

— Простите, — сказала Ольга.

— Вот так… — развел руками Константинов. — А вы? — спросил он.

— У меня все нормально! — сказала Ольга. — Все, как у всех. Была замужем. Два раза. Один раз бросили меня, один раз бросила я. А может, все-таки попытаемся прорваться?

— Давайте попытаемся, — согласился Константинов.

И они пошли назад. Петров не удержался и оглянулся вслед чинно вышагивающему молодому человеку и Татьяне. И Ольга это заметила.

Сборщицу Татьяну Елкину провожал слесарь-лекальщик Федор Уваров — младший представитель династии Уваровых, которых знал весь Красногорск. Младший Уваров был громоздким и медлительным.

— Может, зайдешь? — предложила Татьяна.

— Поздно уже, — сказал Уваров.

— Ну, как знаешь, — ответила ему Татьяна.

Уваров привлек её к себе. Татьяна прижалась к нему без особой страсти, глядя через его плечо на улицу. Уваров попытался ее поцеловать. Татьяна подставила щеку.

— Значит, до завтра? — спросил Уваров.

— До завтра, — согласилась Татьяна и вошла в подъезд.

Федор постоял, подождал, пока за ней не захлопнулась дверь, сказал непонятное, не то сожалеющее, не то одобрительное, «да!» и тоже пошел домой.

Мать Татьяны Олимпиада Васильевна, в стареньком ситцевом халате, ждала дочь.

— Ну, что он? — спросила она.

— Ничего, — ответила Татьяна, доставая из буфета булку и намазывая ее маслом.

— Не ешь так много хлеба, растолстеешь, — предупредила Олимпиада Васильевна.

— А, — отмахнулась Татьяна.

— Так что же? — Олимпиада Васильевна была явно не удовлетворена ответом дочери.

— Тоска меня с ним берет, — сказала Татьяна.

— А ты знаешь, сколько он зарабатывает… — начала мать.

— Больше начальника цеха, — тут же вставила Татьяна.

— Это, между прочим, немаловажно в нашей жизни. — По-видимому, этот их спор был давний. — А потом, он из Уваровых. Их династии в Красногорске больше трехсот лет.

— Мать, — сказала Татьяна, — я ведь не принцесса английская, мне муж из династии совсем не обязателен.