Москва слезам не верит

— Понятно, — сказал Петров.

В дверь снова постучали.

— Да, заходи, садись.

— Я как-то не заметил, когда мы с тобой перешли на «ты», — сказал Басов входя.

— Но все еще впереди, присаживайтесь.

Басов подошел к столу, вынул бутылку коньяку и лимоны.

— Спасибо! Я пришел поблагодарить вас. В общем я очень до-волен результатами исследований. Мы написали письмо в институт с благодарностью вам и Бурцевой.

— Спасибо! — сказал Петров.

— Вчера после парткома мы много говорили с Константиновым. И вот пришли к каким выводам. Завод — живой организм. Технология меняется. Одни люди приходят, другие уходят. Значит, нужны новые исследования.

— Нужны, — ответил Петров.

— Значит, нужна постоянная лаборатория, — сказал Басов.

— Да, хорошо бы. Многие заводы уже имеют подобные службы, — ответил Петров.

— А вы не могли бы порекомендовать нам на начальника лаборатории толкового и профессионального парня?

— Толковый к вам не пойдет!

— Почему? Завод большой, перспективы огромные, работа будет интересной.

— Работы, конечно, много, а платить-то будете рублей сто восемьдесят? А толковый по нынешним временам уже знает себе цену, да и вы ее знаете.

— А вы сколько в Москве получаете?

— Сто семьдесят.

— А квартиру дали?

— Снимаю пока.

— Еще десять лет будете снимать, если кооперативную не построите. А у нас получите года через два, а может быть, и раньше. А зарплата — это не проблема. Будет дело — будем платить двести пятьдесят.

— Иван Степанович! Похоже, вы меня вербуете? — сказал Петров.

— Раскрываю перспективы. А потом я думаю, что каждый человек хоть раз в жизни должен сделать что-то свое… с нуля. Не каждому выпадает такое счастье. А мы могли бы дать вам возможность создать собственную лабораторию. Нам как раз сейчас нужен такой дельный и прямой человек, как вы, — ответил Басов.

— Но сейчас мне легко быть прямым. Я от вас независим. Неизвестно, как бы я себя вел, если бы вы были моим начальником.

— Это никогда не известно. Но я бы рискнул.

— Ну тогда для начала скажу вам, что думаю о вашем поведении на парткоме, — начал Петров.

— Хорошо, ну, допустим, освободили бы мы Прокопенко, — возразил Басов.

— А вы его все равно освободите.

— Ни за что. Он мне дорог Я скряга. Я слишком много в него вложил, чтобы отдать кому-нибудь другому. Наоборот, мы его повысим. Сделаем, например, главным технологом. Не получается с людьми, будет с машинами работать. Так что ты о моем предложении подумай.

Ольга собирала вещи у себя в номере. Уложила чемодан и постучала в стенку. Ей никто не ответил. Тогда она вышла в коридор и толкнула дверь в номер Петрова. У порога стоял собранный в дорогу чемодан Петрова.

Ольга задумалась, потом улыбнулась каким-то своим мыслям.

Захватив сумку, Ольга вышла из гостиницы.

В магазине она привычно и оценивающе окинула прилавки, подошла к кассе, выбила чеки. Выходя из магазина, столкнулась с Константиновым, который тоже выходил из магазина, засовывая в карманы плаща свертки.

— Хорошая погода держится, — смутясь, заметил Константинов.

— Хорошая, хорошая, — подтвердила Ольга.

Некоторое время они шли рядом.

— Ольга, — вдруг решился Константинов, — вы можете ничего не отвечать. Но я все равно постараюсь доказать, что мои чувства к вам…

— Можете начинать доказывать уже сейчас, — сказала Ольга. — У меня довольно тяжелая сумка.

— Извините, — сказал Константинов, беря из рук Ольги сумку. — Значит, мое положение не настолько безнадежно, если я хоть чем-то могу вам быть полезным.

— Не безнадежно, не безнадежно…

— Ольга, — снова начал Константинов, — но почему…

— И вправду, почему? — спросила Ольга. — Мы ведь с вами можем быть друзьями.

— Не верю я в дружбу мужчины и женщины, — сказал Константинов.

— И напрасно, — сказала Ольга. — Женщины — самые верные друзья.

— Пока они не вышли замуж, — сказал Константинов.

— А я ведь замуж и не собираюсь, — сказала Ольга и добавила: — Правда, очень хотелось бы, но на этот раз только по любви, а если просто, то все равно когда-нибудь лопнет…

Петров медленно шел по Красногорску: мимо старых каменных лабазов, переоборудованных в магазины, мимо церкви, через парк.

Он шел медленно, потом вдруг увеличил темп и зашагал в уже привычном для него ускоренном ритме.

Он подошел к дому Елкиных, поднялся, постучал в дверь и вошел в квартиру.

— Здравствуй, — сказал он Татьяне.

— Здравствуй, — сказала Татьяна. — Спасибо, что попрощаться зашел. Но я не могу тебя проводить…

— Обстоятельства несколько изменились, — сказал Петров. — Понимаешь, институт меня отпускает. Директор мне дает лабораторию. Я добью начатое, не могу я просто так уехать… Так что я остаюсь. Не насовсем, конечно, а пока дело не поставлю. Мне, правда, директор квартиру обещал, но, думаю, обманет, как только я оформлюсь. На заводе с жилплощадью туго, я узнавал.

— А я при чем? — спросила Татьяна.

— Конечно, я могу поселиться пока в общежитии. Но какой смысл переезжать? Туда-сюда. Может, мне к вам сразу переехать?

— Как это — переехать? — возмутилась Татьяна. — Насколько я помню, ты мне предложения не делал?