Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Будучи занятым этим лечением и своими официальными обязанностями, я только неделю провел в Гродицберге, радуясь всем появившимся там сельскохозяйственным усовершенствованиям. Цены на зерно были зафиксированы на удовлетворительном уровне, и фермеры заранее знали, что они получат за урожай. Они были независимы от капризов спекулянтов зерном на бирже в Чигако или где-то еще. И они больше не были вынуждены под давлением обстоятельств продавать зерно по низким ценам после того, как жатва закончится.

Все фермерские постройки также находились в отличном состоянии благодаря схеме, которая позволяла иметь недоимки по налогам, если деньги вкладывались в ремонт. Благодаря этому простому закону ремесленникам и мастерам, больше всего пострадавшим от кризиса, был дан мощный стимул.

Я объездил страну вдоль и поперек, главным образом на машине и по железной дороге. Мы навестили наших родственников на Рейне и друзей-промышленников в Дуйсбурге, в Рурском районе и в Людвигсхафене. Они показали мне свои заводы, которые невероятно разрослись и работали в полную мощность. Рабочие были довольны. Не было безработицы. На меня произвели очень большое впечатление некоторые новые технические процессы, такие, как патент Фишер - Троих на производство нефти из угля. На заводе И. Г. Фарбениндустри мне показали лабораторию, где в стадии эксперимента находилось производство Buna - искусственного каучука. А новый германский способ получения сахара из целлюлозы также был почти готов к промышленному запуску.

Дороги повсюду находились в отличном состоянии. Создавалась сеть автобанов. Железнодорожная служба работала так же эффективно, как всегда. Люди производили впечатление здоровых, хорошо питающихся и бодрых. В сравнении с бедственным положением 1932 года Германия ныне казалась фундаментально трансформированной страной. Слышался некоторый ропот, что партия-де осуществляет все более тотальный контроль за частной жизнью граждан и что дети отчуждены от родителей Гитлерюгендом. Однако чувство удовлетворения жизнью превалировало в обществе благодаря общему улучшению условий жизни. Внезапный ход Гитлера - восстановление германского суверенитета в Рейнланде, был с одобрением воспринят общественным мнением. Бремя всеобщей воинской повинности несли с готовностью. Политические успехи Гитлера за границей наполняли нацию чувством гордости. Соглашение с Великобританией об ограничении военно-морских вооружений было особенно популярно, поскольку оно, похоже, ликвидировало причины самых опасных трений, которые могли бы возникнуть между двумя странами. Что до меня, то я не мог удержаться от энтузиазма в оценке результатов, достигнутых за столь короткий отрезок времени.

В МИДе не было никаких признаков радикальных изменений. Штат его был укомплектован теми же сотрудниками, что работали здесь и до 1933 года, с Нейра-гом в качестве министра и Бюловым в роли статс-секретаря. Слегка завуалированные антинацистские настроения последнего были широко известны. Но когда он не коре после моего прибытия скончался от приступа пневмонии, похороны его были проведены со всей возможной торжественностью в присутствии фюрера. Его преемники - Макенсен и Дикхофф также были старыми карьерными дипломатами. Среди высших чиновников МИДа не было ни одного партийного "бонзы". Членство в партии считалось делом второстепенным и необязательным. Большинство сотрудников внешнеполитической службы со временем вступили в партию. Так, например, когда я навестил шефа Auslands-organisation (партийные организации за рубежом. - Прим. перев.) Боле, он попросил меня вступить в партию, что я и сделал. Такова была моя позиция, которой я придерживался тогда: не проявлять инициативу, но подчиняться соответствующей просьбе, поскольку я не считал нужным уклоняться от обязанности проявлять лояльность режиму, которому служил.

Что до самого МИДа, то у него на горизонте постоянно маячила растущая угроза - полузловещий, полуслепой Риббентроп. Поскольку его амбиции не были удовлетворены МИДом, он открыл конкурирующую фирму, основав "Бюро Риббентропа", которое располагалось как раз напротив здания законного представительства германской внешней политики - на Вильгельмштрассе. Персонал "бюро" составляли выходцы из всех слоев общества, но главным образом молодые люди, у которых было больше опыта в карьеристском рвении и самоуверенности, нежели квалификации и такта.