Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Таким образом, самое важное событие за все время моего пребывания в Японии в качестве посла - заключение Антикоминтерновского пакта - прошло без моего участия. Воздействие этого пакта на мировое общественное мнение было поразительным. Существовали влиятельные политические круги, противостоявшие столь безоговорочной декларации в пользу тоталитаризма. "Люди за троном" Генро, принц Сайондзи, граф Макино, граф Мацудаиро, министр императорского двора и большинство промышленников хранили молчание. Милитаристы и националисты - вот кто отныне доминировал на политической сцене. Широкие массы испытывали облегчение, избавившихся от изоляции, которая тяжелым бременем давила на них, и были захвачены волной искренней симпатии и энтузиазма по отношению к Германии. Депутации, назначенные на массовых митингах, визиты и подарки от патриотов добавляли работы персоналу посольства. Политические перспективы представлялись еще более смутными, чем раньше, а о том, что экономические отношения процветали на здоровой треугольной основе (Германия - Япония - Маньчжоу-го), уже упоминалось. Говоря коротко, это было идеальное время для работы германского посла.

В июле 1937 года события приняли трагический оборот из-за начала конфликта с Китаем. Между 1932-м и 1937-м годами характерной чертой японской внутренней и внешней политики стал нелегкий компромисс. Перетягивание каната между умеренными и экстремистскими фракциями дало свои результаты: в области внутренней политики - постепенное отступление умеренных, сопровождавшееся случайными победами, такими, как, например, подавление февральского мятежа 1936 года, при сохранении внешних демократических процедур. В области же внешней политики Хирота и проанглосаксонские круги предпринимали бешеные усилия для поддержания дружеских контактов, чтобы прийти к соглашению с Китаем. С другой стороны, националисты сумели заключить Антикоминтерновский пакт с Германией, освободив Японию от ограничений на перевооружение ее военно-морского флота путем денонсации соответствующих соглашений, и завоевали Китай путем расчленения Северного Китая на несколько полуавтономных марионеточных государств. Однако бесстыдная коррупция, контрабанда наркотиков и другие злоупотребления, терпимые и поощряемые в Китае японскими кукловодами, вызвали волну всеобщего негодования.

Искрой, которая вызвала взрыв, стала перестрелка между китайскими и японскими военными у моста Марко Поло близ Пекина в ночь на 8 июля 1937 года. Никогда не удастся установить, была ли эта стычка подстроена японцами или имела место случайность как следствие наэлектризованной атмосферы. Я склонен верить, что дело в последнем. Иначе было бы необъяснимо, почему японская армия, в целом не склонная рисковать и известная тщательной подготовкой своих операций, таких, как, например, убийство Чан Цзолиня, столь явно плохо подготовила такое крупное мероприятие.

Уже спустя неделю после инцидента у моста Марко Поло японцам угрожала смертельная опасность утраты жизненно важных стратегических пунктов, таких, как аэродром в Тяньцзине, поскольку одного местного японского гарнизона было явно недостаточно, чтобы удержать его. С другой стороны, мирное урегулирование этого с виду локального конфликта, похоже, должно было быть слишком хорошо обосновано, чтобы нельзя было отказаться от него, как от чистой воды фабрикации японской пропаганды. После моей первой беседы с Хиротой, которого я действительно хорошо знал, у меня лично сложилось мнение, что его уверенность в мирном разрешении конфликта была искренней. Однако ответственность за инцидент у моста Марко Поло - дело второстепенное. Главный факт состоит в том, что Япония должна нести ответственность за развязывание войны в Китае, поскольку именно она постоянно проводила политику агрессии.

Нет необходимости особо подчеркивать, что начало военных действий в Китае было весьма нежелательным событием для Германии. В конце концов, Антикоминтерновский пакт был заключен совсем не для того, чтобы втянуть Германию в авантюру с непредсказуемыми последствиями на Азиатском континенте. И хотя я был твердо убежден, что пакт не имел целью возможное нападение на Советский Союз (насколько я мог удостовериться, германские документы, опубликованные до сих пор, не доказывают противного), эффект определенного давления на Россию, который, конечно, приветствовал Гитлер, был этой авантюрой сведен к нулю. Кроме того, общее направление нашей политики по отношению к Китаю было дружественным, и наши экономические отношения с этой страной были очень выгодны и очень важны для Германии. Соответственно в своей беседе с Хиротой я выразил в самых определенных выражениях надежду на то, что "инцидент" (этим эвфемизмом японцы пользовались на протяжении всех лет войны) будет непременно урегулирован.