Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Я прибыл в Берлин, кажется, 13 августа. Днем раньше Чиано (министр иностранных дел Италии в 1936-1943 гг., казнен за участие в заговоре против Муссолини. - Прим. перев.) встречался с Риббентропом в Фухле, после чего вернулся в Италию. Гнетущая, унылая атмосфера господствовала в МИДе. Ходили слухи, что после встречи с Риббентропом твердая решимость Гитлера вновь проявила себя, и он решил воспользоваться первой же возможностью, чтобы начать войну с Польшей. Статс-секретарь фон Вайцзеккер не выразил явно своего отношения к происходящему, однако его глубокий пессимизм бросался в глаза. Я сразу спросил его о судьбе двух моих телеграмм, касающихся предложений сэра Горация Вильсона. Вайцзеккер пожал плечами и сделал движение рукой, словно смахивая что-то со стола. Значит, предложения, изученные мной с величайшим вниманием, хотя и не считались до конца внушающими доверия, были просто брошены в мусорную корзину Гитлером и Риббентропом. Более того, я узнал, что отчет Вольтата о его беседах в Лондоне был воспринят как подтверждение того, что Британия сознает свою ответственность за развитие событий. Мой отчет о встрече с сэром Горацием Вильсоном был воспринят как еще один признак британской слабости. Будь у меня еще какие-то сомнения относительно этого эксперимента, они бы исчезли, когда я столкнулся с подобным поведением Риббентропа по отношению ко мне. Я обратился в секретариат МИДа, попросив позвонить в Оберзальцбург, чтобы договориться о встрече с Риббентропом. Мне сообщили, что Риббентроп находится в своей летней резиденции в Фухле, близ Зальцбурга, и что о дальнейшем меня известят. Статс-секретарь поддержал мою просьбу о встрече с Гитлером, обратившись со специальным письмом к министру. Впоследствии он прочел мне выдержки из своего письма, в котором резюмировал краткое содержание моего отчета, особенно о позиции Великобритании в случае германо-польской войны.

Спустя несколько дней я посетил начальника генерального штаба генерала Гальдера и поделился с ним своими лондонскими впечатлениями, которые он полностью разделял. Гальдер подчеркнул настоятельную необходимость встречи и разговора с Гитлером. Я ответил, что уже предпринял необходимые шаги, но что фюрер больше года демонстрирует нежелание принять меня.

От министра обороны я отправился в итальянское посольство, где встретился со своим бывшим московским коллегой, а также другом, послом Аттолико. Он был почти готов вылететь в Рим, куда ему приказал явиться Муссолини. Аттолико был взволнован и возбужден и без каких-либо предисловий сказал, что ему нужно поговорить со мной как "другу с другом". Якобы во время встречи с Чиано были приняты решения, которые могли легко привести к войне с Польшей. Они основывались на ошибочном предположении, что Британия не вмешается. Я выразил сомнения в точности подобного утверждения, поскольку британское участие в случае такого конфликта непременно следовало бы принять в расчет. Аттолико настойчиво убеждал меня сделать все, чтобы повлиять на убеждения, царившие наверху. Я ответил, что именно это я и пытаюсь сделать.

В течение нескольких дней никакого ответа от министра иностранных дел на мою просьбу так и не поступило. Было ясно, что Риббентроп не желает говорить со мной и что ему в голову не приходит, что тем самым он наносит мне личное оскорбление. В любом случае это не удивило бы меня. Но я не думал, что он настолько лишен интеллигентности, чтобы отказаться принять меня для официального прощального визита, даже если он не желает, чтобы ему рассказали о том, как реально обстоят дела.

С согласия статс-секретаря я отправился в Гродиц-берг, где намерен был ожидать дальнейшего развития событий. Перед отъездом я навестил Крибеля, руководителя личного департамента МИДа, и сообщил ему, что в сложившихся обстоятельствах у меня нет желания продолжать работать во внешнеполитической службе и потому я прошу его об отставке. Спустя несколько месяцев моя просьба была удовлетворена.

Сознавая бремя своей ответственности, но не видя возможностей для личного отчета, я решил после прибытия в Гродицберг представить министру в кратком expose мою точку зрения на позицию, которую займет Британия в случае войны с Польшей. Зная, что Риббентроп воспользуется любым недостатком в моем expose, чтобы дискредитировать мою точку зрения, я очень тщательно продумал его форму. Мне пришлось остерегаться сделать неточный прогноз относительно степени вероятности вступления Британии в войну. Но очевидно, что я должен был дать примерный прогноз, как будет действовать Британия с учетом ее договорных обязательств.