Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Весь этот план в целом представлял поле для споров, поскольку взаимоотношения между промышленниками и банкирами, между ними и представителями рейха и министерств федеральных земель, и между всеми ними и Советским Союзом мало чем отличались от торговли лошадьми, где каждый готов надуть другого. Бесконечным вариациям не было конца. Если русские заказывали оборудование, продаже которого мы придавали огромное значение, они настаивали на более длительном сроке кредита. Федеральная земля, где расположен был завод, производящий оборудование, усиливала давление на рейх, так что власти рейха, как правило, уступали, попав в такие клещи. Первая попытка финансирования по системе Ausfall-Garantie была предпринята в отношении кредита в 500 миллионов марок. Она прошла успешно и стала моделью для дальнейших сделок такого рода. Было это в 1927 году.

В то время как трудная, но конструктивная работа с кредитами заинтересовала меня и приносила удовлетворение, моя обычная деятельность по руководству русскими делами состояла из нескончаемой череды неприятных и тревожных инцидентов, которые пагубно влияли на политическую атмосферу и которые приходилось срочно как-то улаживать и утрясать. Большая часть из них не представляла особого интереса и вскоре счастливо предавалась забвению способность забыть многое из прошлого я считаю одним из самых милостивых подарков судьбы; но я отчетливо помню два-три инцидента из тех лет и расскажу здесь о них, чтобы дать представление о том, как складывались в те годы отношения между двумя правительствами.

Так, однажды командование Красной Армии решило дать высокую награду что-то "красное" - орден Красного Знамени, насколько я помню, бывшему главарю германских бандитов Максу Хольтцу, который во время восстания 1921 года в Саксонии занимался грабежами и убийствами, хотя и делал это неким романтическим и джентльменским образом. Это сильно разгневало наших военных, хотя они и доверяли тогда своим советским товарищам.

Другим случаем, имевшим куда более серьезные последствия, стало второе судебное шоу, начатое советским правительством весной 1928 года. И вновь "германский друг" был выбран в качестве козла отпущения, в частности, одна из крупнейших фирм, проявлявшая огромный интерес к реконструкции русской промышленности - Allgemeine Elektrizitatsgesellschaft (А. Е. G.). Цель судебного шоу состояла в том, чтобы обратить внимание общественности Советского Союза на неверное управление угольными шахтами. Поскольку угольное производство отставало в своем развитии от потребности в угле, а вызванные нехваткой угля и широкораспространившиеся недовольство и озлобление грозили обернуться против правительства, советские власти прибегли к своему старому трюку - отвлечь внимание общественного мнения от реальных причин: засилья бюрократии и волокиты - и возложить ответственность на некоторых индивидуумов, заклеймив их как вредителей и саботажников. Среди обвиняемых, большинство из которых были русские инженеры и чиновники, находились и некоторые работники А. Е. G. - инженеры и мастера, которые действовали как специалисты и советники. Их обвинили в соучастии в саботаже и причастности к тому, что оборудование, поставляемое А. Е. G., было устаревшим и ненужным.

На этот раз тактика Советов обернулась против них самих. Волна негодования захлестнула Германию, вызвав всеобщий всплеск презрения и критику в адрес фальсифицированных судебных процессов в частности и советских методов вообще. Пресса, промышленность, профсоюзы, Reichstag - все присоединились к жесткой кампании обличения большевистского режима, в то время как Советы нагло возражали и продолжали настаивать на своих обвинениях. В Москву были направлены официальные ноты протеста. Я воспользовался случаем и посоветовал прервать переговоры с советской делегацией, которые тянулись в Берлине и касались некоторых второстепенных вопросов.

В соответствии с моими рекомендациями переговоры были прерваны, что принесло желаемый результат, породив значительные трудности для Москвы. Суд закончился обычным смертным приговором, один из немцев был оправдан, а двое других приговорены к тюремному заключению. Однако все они через несколько недель были освобождены. Постепенно волнение улеглось и дела вновь наладились. Но продолжительный сбой сказался на экономических отношениях между двумя странами, и желанию германской промышленности сотрудничать с русскими был нанесен существенный удар. Твердый отпор со стороны Германии, возможно, помог заставить Советский Союз впредь выбирать представителей других народов в качестве объектов для своих судебных фарсов.