Москва, Токио, Лондон - Двадцать лет германской внешней политики

Тесная крепость, которая установилась между немецким и японским народами после того, как они выбрали тоталитарный путь развития, и которая привела к заключению альянса в 1940 году, имела, таким образом, глубокие корни с обеих сторон. Но в то время как дружеские чувства к Германии были широко распространены в Японии, симпатии к японцам в Германии были весьма ограничены. В Японии чувства особой дружбы и восхищения Германией испытывали представители науки, особенно медицинской, и армии. Эти люди учились у германских инструкторов и наставников, а пожизненная благодарность учителю одна из благороднейших черт японского характера. Один германский профессор или военный инструктор привлек на сторону Германии сотни или даже тысячи людей, тогда как число немцев, симпатизирующих Японии, ограничивалось лишь немцами, когда-то жившими в Японии, и теми, кто по роду деятельности или по другим причинам интересовались Японией и знали ее.

Германские симпатии на Дальнем Востоке больше относились к Китаю, чем к Японию. Китай представлялся германскому уму родиной конфуцианства. Лао Цзы был философом, чьи работы и учение появились в многочисленных популярных изданиях. Романы Перл Бак и других американских писателей многое добавили к этой популярности. Китайское искусство очень высоко ценилось растущим числом немецких коллекционеров. Были и такие, кто считали себя настоящими ортодоксальными знатоками - поклонниками ранней китайской керамики эпохи таких мастеров, как Сунг и Танг, а были и просто коллекционеры, кто ценил фарфор XVIII века и неплохо в нем разбирался. Некоторые эклектики даже специализировались на художественных свитках. В сравнении с этой огромном армией поклонников китайского искусства немного было энтузиастов японских гравюр на дереве и изделий из лака, тогда как рынок был наводнен ужасными подделками, наштампованными японскими торговцами для иностранных покупателей. По-настоящему утонченное или иначе говоря "сдержанное", классическое искусство Японии приходилось усиленно изучать, совмещая эту страсть с привязанностью к самой стране.

В Германии, равно как и в других европейских странах, все китайское пользовалось большей популярностью, нежели японское. Легкая, веселая манера, чувство юмора и владение иностранными языками делали китайцев более привлекательными и особо располагали к ним на фоне подчеркнутой официальности японцев, чья преувеличенная вежливость, даже если она и служила прикрытием для робости и застенчивости, равно и отсутствие каких-либо способностей к изучению иностранных языков, граничили с надменностью. Даже немцам, много лет прожившим в Японии, так и не удавалось отыскать путь к сердцам своих японских хозяев, хотя не существует более надежного и верного друга, чем японец, если европейцу однажды удалось пробить кору подозрительности и формализма и завоевать его доверие. Японцы действительно являются самым сложным и трудным для управления народом.

Даже германские военные, традиционно дружественно настроенные по отношению к японской армии, перенесли свои симпатии на Китай. В то время как военные круги Германии оказывали по долгу службы услуги Японии, в душе они испытывали большую привязанность к Китаю, поскольку маршал Чан Кайши пользовался услугами сильной делегации опытных немецких офицеров для обучения китайских дивизий. Под умелым руководством генерала фон Фолькенхаузена немецкие инструкторы оказали несколько ценных услуг китайскому правительству. Эти офицеры пользовались огромной популярностью и испытали на себе глубокое воздействие той удивительно привлекательной атмосферы Китая, которая иногда с поразительной скоростью завоевывает, сердца и страстную привязанность поклонников. Примеры такого рода можно было найти в Пекине - как, например, случай с немецким юристом, который в свои пятьдесят лет приехал в Пекин по делу и должен был провести там несколько недель, но так никогда больше и не вернулся домой. Он поддался очарованию этого красивого и таинственного города, в совершенстве овладел китайским языком, довольно талантливо перевел китайские стихи на немецкий и теперь вел счастливую жизнь в уединении близ Пекина.

Примеров столь полного погружения в жизнь Дальнего Востока со стороны иностранцев не найдешь в Японии. Такое погружение, если оно есть, как правило, бывает обусловлено межнациональным браком. Но хотя эти браки, в основном, оказываются гармоничными, их число ограничено противодействием со стороны обеих рас.

Градус германо-японской дружбы, естественно, повысился, когда централизованный Третий рейх поставил своей целью установить более тесные отношения с дальневосточной островной империей. Волна симпатии была поднята и должна была удерживаться всей мощью партийной машины.