Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий

Московские события 1356 г. стали объектом пристального рассмотрения И. Я. Фроянова. Ученый посчитал «недостаточной мотивировку московской “смуты” 1356 г. как борьбы в среде московского боярства» за должность тысяцкого [Фроянов 1995б: 35]. За спиной бояр он увидел самого московского князя – Ивана Ивановича, который «если и не принимал прямого участия в решении судьбы Алексея Петровича, то намеренно равнодушно, или даже сочувственно относился к преступному плану “больших” бояр. Алексей Хвост, очевидно, был ему неугоден» [Фроянов 1995б: 34–35]. Вывод И. Я. Фроянова, на наш взгляд, убедителен. Но возникает вопрос – «неугодность» имела характер личной неприязни или общественное звучание? И. Я. Фроянов отмечает субъективный момент: «Хвост отличался несговорчивостью и самостоятельностью», – что не устраивало ни Симеона, ни, возможно, Ивана [Фроянов 1995б: 34–35]. Но главная причина в другом. «По нашему убеждению, – пишет исследователь, – события 1356 г. в Москве надо рассматривать с точки зрения политической борьбы вокруг вечевых институтов, в которую было вовлечено все московское общество от рядового людства до высокопоставленной знати во главе с великим князем. Должность тысяцкого, руководившего вечевыми массами, клонилась к упадку» [Фроянов 1995б: 35]. Такое заключение нам представляется несколько преждевременным. Видимо, в 1356 г. в большей степени сказались корпоративная борьба (между боярами) и личностная «несовместимость» князей и тысяцкого. В пользу этого говорит то, что должность тысяцкого в Москве осталась и занял ее союзник Ивана Ивановича Василий Васильевич Вельяминов, вероятно, причастный к ликвидации Хвоста.

Должность московского тысяцкого была отменена в 1373 г. после смерти тысяцкого Василия Васильевича Воронцова-Вельяминова. В Москве Вельяминовы занимали, по словам М. Н. Тихомирова, «исключительно выдающееся место, породнившись с княжескими домами». Вместе с тем современники, говоря о кончине Василия Васильевича, называют его «последним тысяцким», что указывает на сознательное стремление великого князя «упразднить опасный пост тысяцкого» [Тихомиров 1947: 68–69]. Городское население было этим недовольно, поэтому были предприняты меры. Сына последнего московского тысяцкого Ивана Васильевича, которого князья опасались, «словили», привезли в Москву и в 1379 г. публично казнили. «И бе множество народа стояще, и мнози прослезиша о немъ и опечалишася о благородстве его и о величествии его» [ПСРЛ, т. XI: 45].

И. Я. Фроянов вновь отмечает политическое значение борьбы московского князя (на этот раз уже Дмитрия Ивановича) с институтом тысяцких: «Князь Дмитрий боролся не с частным лицом, а с общественным институтом», – пишет он [Фроянов 1995б: 36]. Делает он и окончательный вывод: «Ликвидация института тысяцких знаменовала… окончание соперничества двух начал власти: общинно-вечевой и монархической, в пользу последней» [Фроянов 1995б: 36] (см. также: [Алексеев 1998: 19–20]).

Думается, что и в случае с Иваном Васильевичем нельзя сбрасывать со счетов личностный фактор с явной политической подоплекой. Бежавший сын тысяцкого в конечном итоге оказывается в Орде, причем в Орде Мамая [ПСРЛ, т. XI: 43, 45]. Отсюда возможно предположение, что речь шла о внутриполитической борьбе в Москве накануне открытого противостояния между протохтамышевской и промамаевой группировками.

Конечно, объективно окончательное упразднение должности тысяцкого повлияло на общинно-вечевой строй Московской земли. Но в 1370-е годы он еще не будет окончательно разрушен. Вечевая стихия, как мы знаем, проявит себя в Москве и в середине XV в.

Вместе с тем нельзя забывать, что тысяцкие были не только в Москве, но и в других землях средневековой Руси. Причем там они упоминаются и позже 70-х годов XIV в.

Тысяцкие существовали и в Твери. Известно, что тверские тысяцкие – бояре Шетневы (Михаил Шетнев, его сын Константин и внук Иван Константинович) участвовали в восстании 1327 г. [Воронин 1944; Клюг 1994: 119]. Важным для понимания значения этого института земской власти является обстоятельство, подмеченное Н. Н. Ворониным: «Тверской тысяцкий поставил свой храм не в Кремле, где были княжеская усыпальница – Спасский собор – и княжеская дворцовая церковь Михаила Архангела, а вне Кремля, на Загородном посаде “старой, богатой Твери”, как бы подчеркивая этим свою социальную связь с демократическими слоями городского населения» [Воронин 1944: 77]. Должность тысяцкого существовала в Нижнем Новгороде в 60-е годы XIV в. В 70-е годы этого же столетия тысяцкий по имени Василий был в Костроме. О тысяцких известно в связи не только с крупными городскими центрами Северо-Восточной Руси, но и с малыми городами, например в Тверской земле. По «Инока Фомы слову похвальному…», «тысяшники земские» упоминаются в середине XV в. в Кашине [Сахаров 1959: 211–212, 215].