Москва в начале ХХ века. Заметки современника

В так называемые «царские дни» [22]на всех домах вывешивались трехцветные — бело-сине-красные флаги.

Флаги у Большого театра в день коронации Николая II (1896)

4 Городской и личный транспорт

Транспорт на улицах Москвы практически был полностью гужевым. [23]Только трамваи и единичные автомобили составляли исключение.

Гужевой транспорт делился на «легковой» (пассажирский) и «ломовой» (грузовой).

Легковой транспорт состоял из собственных экипажей и наемных извозчиков и лихачей. Последние имели хороших рысистых лошадей, лучшую упряжь и пролетку (экипаж) на «дутых» (пневматических) шинах. Шины эти были довольно тонкого сечения — раза в два больше, чем велосипедные.

Пролетки легковых извозчиков имели узкие козлы для извозчика, двухместное сиденье для пассажиров, кожаный складной, черного цвета верх на случай дождя, и такой же, свернутый под козлами, фартук, которым можно было покрыть ноги пассажиров выше колен при сильном дожде. Колеса у всех пролеток легковых извозчиков были красного цвета, обрезиненные тонкими монолитными или собранными из кусков резиновыми шинами. Подвеска передней оси была на двух эллиптических рессорах, задняя ось имела две рессоры по s эллипса и одну поперечную полуэллиптическую.

Сиденье, спинка, подлокотники и козлы были туго набиты волосом и обтянуты синим добротным сукном. В общем, амортизация была довольно мягкой и хорошо поглощала тряску от булыжной мостовой. Все экипажи, кроме редких карет и некоторых богатых собственных выездов, были одноконными. Защита от грязевых брызг осуществлялась узкими боковыми крыльями над передними и задними колесами, соединенными друг с другом подножкой, служащей для удобства посадки в пролетку. Сбруя, кроме части вожжей, была кожаной, черного цвета, слегка украшенная медным или посеребренным набором. Дуги были небольшие, легкие, круглого сечения, выкрашенные в черный цвет.

Одежда легковых извозчиков состояла зимой и летом из армяка с кушаком или поддевки сине-зеленого цвета, плотно облегающей спину и грудь и широкой, собранной множеством складок, ниже талии. На голове, летом — низенький черный цилиндр с черной атласной или бархатной узкой лентой и светлой металлической пряжкой спереди. Зимой — русская невысокая шапка, отороченная кругом мехом. Кнутов не было. Их заменяли сплетенные вместе концы вожжей. Сзади на каждой пролетке (или санях) был городской номерной знак.

Зимой пролетка заменялась у извозчиков низенькими двухместными санками, почти без спинок, на узких, подшитых железными шинами полозьях. У лихачей санки были повыше, с изящным утоньшением нижней части, примыкающей к полозьям. Сиденья на всех санках, как и в пролетках, были обиты синим сукном, а ноги седоков укрывались синей суконной полостью, отороченной дешевым пушистым мехом. Чтобы полость во время езды не сползала с ног, на задних ее концах с обеих сторон были длинные суконные петли, накидываемые на штыри, находившиеся на краях низкой спинки сиденья. На пол саней для тепла седоков укладывалась охапка сена.

Никаких экипажных фонарей у мостовых извозчиков и лихачей не было. Они имелись только на некоторых частных экипажах и каретах.

Стоянки извозчиков обычно бывали на перекрестках, в переулках при выезде на большую улицу. [24]На главных улицах стоянка запрещалась полицией. Во время стоянки извозчики обычно разнуздывали лошадей и одевали им на морды торбы с овсом. Часто, увидев хорошо одетого прохожего, извозчик немедленно обращался к нему: «Свезем, барин?». Если прохожий изъявлял согласие, следовал торг: «Куда прикажете?» и, получив ответ, извозчик назначал цену. Пассажир называл свою, примерно вполовину меньше запрашиваемой. После взаимных уступок, часто сопровождающихся со стороны извозчика фразой: «А сено почем? А овес нынче почем?» ездок усаживался, торба быстро снималась с лошадиной морды, извозчик залезал на козлы, удобно усаживался — и раздавалось смачное чмоканье, сопровождаемое: «Н-но! Поехали!»

Стоянка легковых извозчиков у Брянского вокзала (нач. ХХ в.)

Если в цене не сходились и пассажир проявлял упорство, извозчик с сожалением смотрел ему вслед и часто, не выдержав, восклицал: «Ну, уж пожалте, поедем!» Это не мешало извозчику во всех случаях по приезде и расплате просить «подкинуть малость»: на плохую дорогу, дороговизну, на водку и по причине любой другой дорожной сложности.

При хорошей лошади и лучшей пролетке проезд стоил дороже.

Стоянки лихачей были в определенных местах — на Страстной (Пушкинской) площади, у ресторанов и в других местах скопления богатых клиентов, так как проезд на лихаче стоил в несколько раз дороже.