Москва в улицах и лицах

В написанном до восстания стихотворении, посвященном обезглавленному французскими революционерами поэту Андре Шенье, цензура сократила размышления о превратностях революции, которая из праздника свободы превратилась в кошмар террора. Эти строчки соотносились (без желания автора) с недавними кровавыми событиями в Петербурге:

...От пелены предрассуждений

Разоблачался ветхий трон;

Оковы падали. Закон,

На вольность опершись, провозгласил равенство,

И мы воскликнули: блаженство!

О горе! о безумный сон!

Где вольность и закон? Над нами

Единый властвует топор.

Мы свергнули царей. Убийцу с палачами

Избрали мы в цари. О ужас! о позор!

Но ты, священная свобода,

Богиня чистая, нет, - не виновна ты,

В порывах буйной слепоты,

В презренном бешенстве народа

Сокрылась ты от нас...

Эти строчки пошли по рукам офицеров Лейб-гвардии конноегерского полка с приписанным кем-то заголовком - "На 14 декабря". Начались обыски, аресты, суды. Штабс-капитана полка Алексеева приговорили сгоряча к смертной казни, потом простили и перевели в армейский полк.

А Пушкину пришлось объяснять высоким чинам в Москве и Петербурге, что стихи никак не могут соотноситься с событиями 14 декабря и он не знает, кто поставил над ними "сие ошибочное название".

Дело кончилось тем, что Сенат освободил поэта от суда, но запретил ему впредь "выпускать в публику" сочинения без цензуры, а Госсовет учредил за ним секретный надзор, не снятый до роковой дуэли.

Не пощадило время и домовладельцы два других строения в Столешниках, связанных с именами двух известных друзей поэта.

Рядом с канцелярией обер-полицмейстера в год своей счастливой женитьбы жил Евгений Баратынский. Он снимал квартиру на втором этаже дома, принадлежавшего профессору Московского университета М. Я. Малову, вошедшему в историю по скандалу, разразившемуся из-за его скучных лекций, которые не желали слушать вольнолюбивые студенты. "Маловская история" описана бывшим студентом Университета Александром Герценом в "Былом и думах".

Пушкин, вернувшийся из ссылки, в Столешниках читал другу привезенного из Михайловского "Бориса Годунова". Их видели вместе на балах, в гостинных, театре. Проявлением пронесенной через всю жизнь дружбы стала книга "Две повести в стихах", где под одной обложкой вышли в 1828 году поэмы двух авторов - "Граф Нулин" и "Бал", случай редкий в истории литературы.

Обращаясь к Баратынскому, Пушкин в незавершенном послании писал:

О ты, который сочетал

С глубоким чувством вкус толь верный,

И точный ум, и слог примерный,

О ты, который избежал

Сентиментальности манерной...

Поэт, по его словам, "вскормленный сей Москвой", постоянно живущий в городе и подмосковной усадьбе Мураново, Баратынский запечатлел для нас яркие картины Москвы ХIХ века: блистательные пиры, балы в роскошных дворцах, гулянье под Новинском, утреннюю Москву... В поэме "Цыганка" отчеканил в бронзе строк такую панораму:

Пред ним, светло озарена

Наставшим утром, ото сна

Москва торжественно вставала.

Под раннею лазурной мглой

Блестящей влагой блеск дневной

Река местами отражала;

Аркада длинного моста

Белела ярко. Чуден, пышен,

Московских зданий красота,

Над всеми зданьями возвышен,

Огнем востока Кремль алел.

Зажгли лучи его живые

Соборов главы золотые;

Меж ними царственно горел

Иван Великий. Сад красивый,

Кругом твердыни горделивой

Вияся живо, зеленел.

На углу с Петровкой в двухэтажном исчезнувшем доме снимал в 1831 году квартиру Петр Чаадаев. Как раз к тому времени завершилось формирование его нового религиозного мировоззрения. Он родился и умер в Москве, живя вдали от императора, который объявил мыслителя за "Философические письма" сумасшедшим, запретил печататься. Облик и мысли, ирония, "охлажденный ум" этого человека послужилил прообразом Евгения Онегина, Чацкого, литературоведы находят "чаадаевские мотивы" в образе Печорина, в героях романов Достоевского...

Ему посвящены пушкинские стихи "К портрету Чаадаева" и три поэтические послания, одно из которых в школе заучивает каждый:

...Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы.

Товарищ, верь: взойдет она,

Заря пленительного счастья.

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена.

Такие стихи вспоминаешь, когда описываешь прошлое Столешникова переулка. Но его современная панорама дает представление о времени, более близком нам, стыке ХIХ-ХХ веков.

На месте дома Малова-Баратныского появился в 1901 году протянувшийся на полпереулка современный четырехэтажный доходный дом, 14, с ювелирным - и другими магазинами.