Москва времен Чикаго

Мягди, выполняя просьбу Титовко, еще раз позвонил в Москву своему управляющему и распорядился обеспечить Максима всем необходимым, в том числе и охраной. Заодно поинтересовался, как дела с „мерседесом“. Управляющий доложил:

— Можете проверить, Мягди Акиндинович, „мерседес“ белого цвета и самой последней марки сегодня в два часа дня будет стоять на пляже „Спутника“ напротив медпункта.

— Отлично! — обрадовался Мягди. — Спасибо за службу.

Джевеликян и сам не знал, чему так обрадовался. Раньше сообщение о приобретении нового автомобиля и даже новой квартиры никаких эмоций у него не вызывало. Это было даже не событием, а обычным рядовым делом, не стоящим внимания.

Значит, дело не в покупке „мерседеса“, понял Мягди. А в том, что он, возможно, станет ближе и приятнее этой миловидной женщине, которая ему так приглянулась.

И тут же перед его глазами возникло возмущенное лицо Джульетты. Как будто она гневно выговаривала за то, что он ей изменяет.

„Сама ты мне изменяешь! — мысленно огрызнулся Джевеликян. — С этим мартышкой-мэром! А я не позволю со мной так обращаться!“

Этот ответ Джульетте словно освободил его от обязанностей перед журналисткой. Мягди был волевым мужчиной, с твердым и решительным характером. Если он и терпел долгое время Джульеттины фокусы, то исключительно ради обладания такой женщиной. В его глазах она стояла на несколько ступеней выше любой его московской знакомой. А уж про путан, которые десятками липли к нему в любом ночном баре или казино, и говорить нечего. Недостижимость мечты всегда притягивает, заставляет преодолевать любые преграды. Мягди долго стремился к этой непростой и загадочной женщине. Он прощал ей многое. И то, что она пугалась с Петраковым, который с тех пор стал его злейшим врагом. И то, что написала о криминальных структурах столицы несколько обидных скандальных статей. И многое другое.

Но прощал до тех пор, пока не мог к ней даже приблизиться. А после того как она, в порыве внезапной прихоти и страсти, отдалась ему, Мягди несколько охладел.

Нет, он не стал любить ее меньше. Не мог допустить и мысли, что они расстанутся. Но ее явные проколы, пренебрежение его персоной… Джевеликян этого больше терпеть не мог. И сейчас выдался удобный случай доказать ветреной Джульетте, что она — не единственная женщина в этом мире.

— Эх, позвонить бы ей сейчас да пригласить сюда! — неожиданно он высказался вслух. — Хотя бы для того, чтобы увидела, как я ухаживаю за другой. Но нельзя. Титовко наверняка запретит. Начнет травить про конспирацию, интересы партии и прочую хренотень. Ну, погоди, господин Титовко! Стану свободным, выйду из этого розыска, я тебе покажу!

На том он и утешился. Взглянул на массивные золотые часы, украшавшие волосатую руку, и подумал, что, раз время приближается к заветным двум часам дня, то не грех и прогуляться в „Спутник“. Ему хотелось собственными глазами увидеть эффект, который произведет появление „мерседеса“ на Люду.

И он, отказавшись от машины, решил спуститься вниз к морю, на пляж „Спутника“ по тенистой бетонной лестнице.

Уже при подходе к пляжу он заметил необычное оживление. Возле распахнутых ворот на территорию пляжа, которые обычно были закрыты, стояли две машины ГАИ с включенными „мигалками“.

„Гаишникам тоже захотелось в жаркий денек искупаться, — подумал он. — Вот так они несут службу в нашем родном государстве“.

Он беспрепятственно прошел на пляж, который, как обычно, был забит отдыхающими. Ласково плескалось море, лениво несла к нему сероводородные воды речка Агура, слышался истошный визги вопли детишек, которых родители безуспешно пытались вытащить из теплой воды.

Красавец „мерседес“ белел, сиял на солнце среди нескольких других машин на бетонной площадке перед медпунктом и баром „Наутилус“. Мягди в который раз восхитился своим управляющим.

Однако подойдя ближе, он почувствовал неладное. Повсюду сновали люди в штатском, но с рациями и пистолетами в кобурах нараспашку. Вплотную к его „мерседесу“ стояло еще несколько машин с такими же „мигалками“, как на „гаишных“.

Он остановился, не зная пока, что предпринять. В голове завертелись, замельтешили, пугаясь, мысли, одна мрачнее другой.

„За мной приехали, фраера поганые! — тотчас определил он. — Кто предал? Сука Петраков? Этот электронщик? Кто еще знает, что я здесь? Ведь я же оформлен на даче под другой фамилией!“ Попытаться выйти с пляжа через другой выход? Через вертушку и тоннель, где и проходят все отдыхающие?

Но и там уже стоит тип в штатском, в котором за версту можно определить мента!

„Нет, бежать нельзя, — решил Мягди. — Так только привлечешь к себе внимание. Может, взять кого-нибудь в заложники?“

И он нащупал в кармане брюк пистолет, с которым теперь, расхаживая без охраны, никогда не расставался. В голове даже мелькнула абсурдная мысль, а не использовать ли для этой цели Люду?

Он, правда, тут же ее отогнал, но задание ногам эта мысль уже дала. К тому же он все равно направлялся в медпункт, где должен был принять сеанс массажа, а заодно сообщить о „мерседесе“.