Москва времен Чикаго

— И предупреждаю: секретность номер один. Ни обо мне, ни тем более о Титовко этот твой смертник из Чернобыля и слышать не должен. Его дело — только достать товар.

Говорят, если человек попал в номенклатурную обойму, то, несмотря ни на какие события, он в ней и останется. Так случилось с подавляющим большинством прежних партаппаратчиков, которые из-под крылышка родной КПСС благополучно пересели в те же кабинеты, но уже осеняемые орлиными взмахами нового-старого герба России. Так до сих пор получалось и с Титовко, чьи взлеты и падения на новых чиновничьих должностях лишь подтверждали незыблемость этой русской традиции. И когда правительству вновь потребовались проверенные кадры, Николай Николаевич вспомнил о своем прежнем работнике.

Премьер-министр, конечно, помнил, куда спровадил проколовшегося подчиненного. Время шло, у него давно уж был новый руководитель аппарата, но премьер-министр нет-нет да и вспоминал прежнего. Уж очень умен, надежен и практичен был Титовко на этой должности. Кроме того, обладал одним незаменимым качеством, которое ценилось начальством больше всего, а ныне, в эпоху всеобщей ломки, реформ и выгодных способов быстро и законно разбогатеть, — особенно.

Называлось это ценное качество просто — беспринципность. Такой подчиненный точно и неукоснительно выполняет все поручения начальника. Не подвергая их сомнению. Титовко в этом качестве превзошел всех. Он воровал сам и давал обогащаться другим. Правда, со строгим соблюдением иерархии. Знаменитое гоголевское выражение „Не по чину берешь!“ он неуклонно претворял в жизнь. У него все брали только по чину.

Но сейчас Николай Николаевич вспомнил о Титовко несколько по иной причине: нужно было срочно противопоставить нарастающему давлению со стороны Администрации Президента надежный заслон. А сделать это мог лишь человек, одинаково уважаемый обеими сторонами, умеющий ладить со всеми и в то же время обхитрить противоборствующую сторону.

А возрастание влияния президентской Администрации все больше беспокоило премьер-министра. Дело дошло до того, что ему уже стали давать указания даже мелкие сошки из Кремля. А это представляло реальную угрозу не только для его престижа, но и для его кресла. И Николай Николаевич даже не мог ни с кем об этом поговорить. Не сообщать же, в самом деле, Генеральному прокурору, что на него оказывают оттуда давление в вопросе о Джевеликяне. Причем чиновник с довольно незначительной должностью. Вот и складывается, видимо, у Александра Михайловича превратное впечатление, что уже и сам премьер-министр находится чуть ли не в сговоре с этим преступником! И это было лишь одной из самых незначительных деталей.

Вот почему премьер-министр сам позвонил Титовко и попросил его сегодня, если тот не занят, приехать к нему.

Титовко, разумеется, был для премьер-министра не занят. Явился немедленно. Войдя в роскошно убранный кабинет Николая Николаевича, бывший руководитель аппарата правительства почти не узнал его. Особенно его поразил огромный стол орехового дерева, инкрустированный столь изысканно и богато, что казалось, ты попал не к руководителю правительства, а, например, в Тронный зал Эрмитажа. Но, будучи человеком опытным, он не стал обращать внимания на такие нюансы, хотя и не смог скрыть своего изумления.

Премьер-министр истолковал его удивление по-своему:

— Нравится? Лучшие дизайнеры и художники работали.

Титовко деликатно промолчал и сразу поинтересовался:

— Чем могу вам служить?

Это был как раз тот вопрос, которого от него и ожидали. Николай Николаевич, казалось, простил ему и бывшую измену, и то, что его руководитель аппарата негласно собирал компромат на всех начальников, включая и самого премьера. Он знал, что Титовко все же можно доверять. И что они всегда найдут общий язык. Да и спровадил он его из правительства с почестями: подобрал выгодную должность, оставил правительственную связь и автотранспорт, государственную дачу. Так что Титовко в принципе не на что было обижаться.

— Ты, конечно, за событиями в стране следишь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал премьер-министр. — И, видимо, заметил, как усилилось в последнее время значение и влияние на все дела Администрации Президента.

— Не только заметил, но и возмущен! — с ходу понял, что от него требуется, Титовко. — Ее аппарат разросся настолько, что скоро будет больше, чем у правительства. Они уже и в Кремле и на Старой площади не умещаются.

— Правильно заметил, — одобрил Николай Николаевич. — Подмяли под себя все министерства и ведомства. Они сначала отчитываются там, а потом уже докладывают мне. Если вообще докладывают.

— Такое положение терпимо быть не может.

— И я так считаю. У тебя есть предложения?

— Есть! — с готовностью ответил Титовко. — Администрация Президента страны — орган нелегитимный. То есть он создан, расширяется и сокращается по решениям Президента, но не Закона и Конституции.

— В этом что-то есть! — загорелся идеей Николай Николаевич. — Продолжай.

— В этом ее слабость. На которой и нужно играть.

— Как?