Москва времен Чикаго

— Алло! — закричал в трубку Титовко. — Николай Николаевич? Это я! Откуда? Оттуда, сами знаете. Что же вы меня бросили в таком крысоловнике погибать! Специзолятор, говорите? Один из лучших в Москве? А вы сами в нем побывать не хотите? Не зарекайтесь, в нашей непредсказуемой стране ни от тюрьмы, ни от сумы зарекаться нельзя!

Титовко говорил с премьер-министром нарочито зло, нагло, чтобы тот понял, что он доведен до крайности и в случае, если ему не окажут помощь, пойдет на все.

— Понимаете, Николай Николаевич, один мой знакомый говорил так: «Не трогайте меня: я слишком много знаю». Вы меня поняли? Боже упаси угрожать, да еще вам! Но, во-первых, я невиновен. Во-вторых, если останусь здесь еще хотя бы на два дня, заговорю и пойду на все.

На какое-то время Титовко умолк, видимо, выслушивая ответ премьер-министра. Затем радостно закивал головой:

— Спасибо. Огромное спасибо. Конечно, понимаю, что нужно время. Я отслужу. До свидания.

Титовко небрежно, как несколько минут назад это сделал Мягди, бросил телефонную трубку на кровать и облегченно откинулся на спинку стула.

— Все! — выдохнул он. — Игра сделана.

Мягди смотрел на него с восхищением. Еще бы: так разговаривать с главой правительства самой мощной державы мира! Да еще откуда: из тюремной камеры!

А как ловко он устроил разговор! И не угрожал, а добился своего! Нет, с таким человеком надо дружить! Такой пройдоха всегда выйдет сухим из любой передряги. И он уважительно сказал тому, кого еще минуту назад готов был растерзать прямо здесь, в тюремной камере:

— Ну, поздравляю вас! Ну, вы герой!

— Чего уж там, — усталый, но довольный собой отмахнулся Титовко. — Кадры надо знать, в этом вся суть. Вождь всех времен и народов, твой гениальный земляк, отлично это понимал! И держал огромную страну в своем кулаке.

— Да уж, не то что сейчас, — начал было Джевеликян, но дверь камеры открылась, и надзиратель тихо, но строго сказал:

— Пора на место: время вышло.

— Послушай, дорогой, — попытался вмешаться Мягди. — Это мой гость!

— Гостей дома будете принимать. Если, конечно, там окажетесь!

И довольный своей шуткой, заржал.

Титовко покорно поднялся со стула, на котором было так приятно сидеть, заложил руки за спину и покорно пошел из камеры. Он услышал, как Мягди крикнул ему вслед:

— Не забудь, что обещал, дорогой!

Теперь размышлять и выбирать премьер-министру не приходилось. Угроза Титовко каждый миг могла стать реальностью. Конечно, он, Николай Николаевич, не чувствовал за собой особых грехов. Но таким мог стать каждый его шаг, любой подписанный документ, каждый разговор с Титовко. Был бы человек, а компромат на него всегда найдется. Об этой простой истине, особенно в сегодняшней войне компроматов, ему, руководителю кабинета министров, забывать не приходилось.

И расслабляться — тоже. Кто знает, что вынашивает сейчас его бывший подчиненный, сидя в тюремной камере? Какие потоки лжи и измышлений против него готовит?

Надо действовать. Немедленно!

Николай Николаевич едва дождался утра и начала рабочего дня. И как только позволило время и приличия, стал звонить в Генеральную прокуратуру.

К его удивлению, Александр Михайлович в этот ранний час был уже на месте.

— Доброе утро, Александр Михайлович! — как можно более бодрым голосом поздоровался премьер-министр. — Что так рано на работе?

— А вы? Насколько мне известно, правительственные чиновники раньше десяти вершить государственные дела не начинают.

— Это вы зря о нас такого плохого мнения. Сейчас я перевел все ведомства и департаменты на работу до позднего вечера. Любой, кто проедет вечером мимо Дома правительства, увидит: большинство окон светится, люди в кабинетах работают допоздна.

— Это похвально: должен же кто-то в стране заботиться о делах насущных! Но, насколько я понимаю, вы позвонили в столь ранний час не для того, чтобы сообщить мне эту приятную весть?

— Не для того, — пришлось сознаться премьер-министру. — Вы мне докладывали, что арестовали преступную группу, в которую якобы входит и мой подчиненный?

— Докладывал. Дело очень громкое. Я бы даже сказал, скандальное. Не исключено, что в ближайшее время за решетку попадет еще кое-кто из ваших непосредственных подчиненных. И очень высокого ранга.

— Вы меня пугаете. Неужели коррупция так глубоко разъела исполнительную власть?!

— Увы, Николай Николаевич.

— И все же я не совсем согласен с вами. Например, в отношении Титовко. Это довольно порядочный человек. Отличный организатор и профессиональный работник.

— Насчет его профессионализма возражать не стану. Не каждому под силу додуматься таким образом обворовывать государство.

Премьер-министр хотел горячо возразить, но осекся. Он понимал, что переубедить Генерального прокурора ему вряд ли удастся. Да и такую задачу он сейчас не ставил. И потому решил начать именно с того, ради чего и позвонил.