Москва за океаном

— Нет, я же коротковата — у меня всего пять футов и четыре дюйма (около 160 см. — Прим. авт.). Еще хотя бы дюйма три, я б подумала… А так бесполезно.

Совсем забыл, она еще на каком-то конкурсе выиграла стипендию в 10 тысяч долларов. Но отказалась от нее, потому что деньги давал один колледж во Флориде и потратить их можно было только в нем одном. А она нашла себе учебное заведение повыше рангом.

Это Easton, в Пенсильвании же. Она там изучает биологию, а дальше намерена получить диплом педиатра.

Ну что, опять полно общественной работы. Наверно, если привыкнуть, потом тяжело бросить — типа никотина. Так вот после уроков Дженни идет к матерям-одиночкам и помогает им воспитывать детей.

С той же прямотой, с которой говорит на тему своей общественной жизни, она рассказывает и о личной:

— Нет, я ни с кем не обручена еще — слишком для этого молода. Но бойфренд есть. Он в том же колледже учится, на бизнесмена.

— Ну а уборщицей на шоссе ты уже не работаешь, так?

Папаша красавицы делает обиженное лицо, но она первая успевает меня отбрить:

— Почему же? Убираю! Два раза в год. В основном, конечно, из-за младшего брата, надо его приучать. Ему это сейчас надо больше, чем мне (он собирается в университет). Впрочем, я и сама это еще смогу использовать.

И то верно. Мало ли что — в аспирантуру или работать на приличное место, все пригодится для анкеты, которую будут внимательно и долго читать.

Как пелось в советской песне, "красоту уносят годы…", а общественную работу никогда.

ЧАСТЬ IV. Мэр Москвы

Глава 21. Московский мэр — свой парень

Москвой управляет, разумеется, мэр.

С ним я познакомился очень запросто. А именно позвонил ему в дверь, он сам открыл и смотрит на меня умными глазами.

Поскольку я его в лицо раньше не знал, то для верности спросил:

— Здрасьте. Это не вы, случайно, будете мэр Москвы?

— Ну, я…

— Так я, значит, к вам!

— Заходите…

И тогда я, прям не разуваясь (ох не любят они там, когда человек разувшись), зашел и сел в кресло мэра. Он сел в свободное, и мы начали беседовать за жизнь. Мне никогда не доводилось вести бесед с московским мэром, а ему — с русскими репортерами. Так что любопытства у обоих хватило надолго. Ну, потом жена еще подошла, дети, познакомился я с ними, они стоят, улыбаются и думают: вот это да!

В ходе своего автопробега по городам с названием Moscow я познакомился со многими мэрами. Это просто: приходишь в мэрию, докладываешь секретарше, она мэру, и он немедленно выходит улыбаться и обниматься. Короче, все как обычно. Я к этому даже привык — Москва, мэр, объятия, и потом он лично показывает свои владения… У меня в голове эти американские Москвы даже перепутались, я с трудом могу в памяти отличить одну от другой.

А в эту Москву, что в штате Пенсильвания, — она у меня пришлась между Москвами Вермонта и Арканзаса, — я попал, как назло, в воскресенье: так случилось. Я выехал из Вермонта в субботу после завтрака, еще потом заблудился, не сразу попал на нужную трассу, ночь меня застала в дальнем Подмосковье — райцентре Скрэнтон, где я и заночевал. А надо вам сказать, что, путешествуя по Америке в поисках Москв, ночевать лучше в больших городах по пути, чтоб наверняка, — а то в самих Москвах очень часто гостиниц не бывает.

И вот стою я московским утром посреди Church Street, то бишь на Церковной, и думаю — у кого б спросить, что тут к чему. А местных, как нарочно, никого. И вдруг показывается на пустынной улице прохожая дама.

— Скажите, — спрашиваю, — вы не знаете, кто у вас тут в курсе местной жизни? Поскольку я, понимаете, интересуюсь насчет Москвы.

— Как это — кто? — удивляется она. — Разумеется, мэр!

— Так где ж я его найду в воскресенье утром-то? Он небось со своими чиновниками в футбол играет…

— А вы зайдите к нему, может, он дома. Вон его дом, деревянный, зелененький — видите?

И я пошел…

Мэр мне сразу понравился, и это сыграло немаловажную роль в том, что я поселился именно в его Москве, а не в какой-нибудь другой — их же полно.

Что вам рассказать про московского мэра?

Зовут его Дэниел Франклин Эдвардс. В баре же (куда он чрезвычайно редко захаживает) и в прочей жизни все к нему обращаются запросто — Дэни. Это сорокалетний мужчина субтильного интеллигентного телосложения, в очках, при бородке, которому, как почти всем коренным (русские иммигранты не в счет) американцам, присущи деликатность, безобидность, отсутствие вредных привычек и прочий моральный облик. Семейное положение — жена Пэм, в банке работает, и двое детей… Жена мэра утверждает, что он — самый довольный жизнью человек из всех, кого она знает. Образование — среднее, хотя на вид тянет на кандидата наук. В свое время, лет двенадцать назад, он был самым молодым в истории членом моссовета — в свои тогдашние двадцать восемь. Последние же семь лет трудится на посту мэра.

Когда я с мэром познакомился, попросил его:

— Расскажите, какие у вас тут события происходят!