Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь

— Срал (пауза) б-ь (удивленная пауза) срушку. (Гробовая тишина — и договорил): Е-б-м.

Захлопнул люк в сердцах и исчез. Говорят, с этого момента его в театре больше никто не видел.

История с оговорками продолжается и по сей день. В подвале у Табакова актриса Марина Зудина в спектакле «Секс. Ложь. И видео» обращается к своему мужу: «Грэм, проснись, Грэм!» Муж, Ярослав Бойко, и не думает вставать, чем весьма смущает партнершу, которая знает, что именно в этой мизансцене он должен проснуться. Что такое? Может, заболел? Нет, дело в том, что мужа зовут не Грэм, а Джон. А Грэм — совсем другой парень, который нравится Зудиной. Но чтобы не ввести зрителей в заблужение, Джон вынужден притворяться спящим, пока актриса не сообразит назвать его настоящее имя.

Да это еще что. Мужской состав «Табакерки», который мощно выступает в пьесе «На дне», ждет, что вот-вот на каком-нибудь спектакле случится филологическая беда. Виталий Егоров, играющий Барона, несколько раз спотыкался на глаголе «удавился». Что в результате, все уверены, приведет к тому, что однажды, ворвавшись в ночлежку, он сообщит:

— Актер на пустыре удивился.

То-то все удивятся.

История лошади

С тех пор, как родился театр, человечество не может успокоиться на предмет изобретения его всевозможных вариантов. Театр предметов, теней, дверей, зверей. Эротический и порнографический. Труппы лилипутов мелкими шагами бороздят города и веси. Компьютерный театр пытается выжить со сцены все живое… Но все эти ноу- и старо-хау ничто по сравнению с «Зингаро». Этим единственным и уникальным в мире театром, где лошади, как люди, работают наравне с людьми. Лошадиную труппу в 80-х во Франции основал весьма странный человек по имени Бартабас. Вообще в этой лошадиной истории очень много странного и невероятного.

Я первой из русских журналистов побывала за кулисами животного зазеркалья и узнала, что такое

ИСТОРИЯ ЛОШАДИ

Спекталь в честь коня — Два порока в одном имени — Солярий для лошадей — Альбиносы среди скакунов — Поцелуй в копыто — Театр без секса

— Это не цирк, — говорит мне Мари-Франс, резко разворачивая авто перпендикулярно Женевскому озеру и мчит туда, где «Зингаро» показывает швейцарской публике свой новый спектакль «Триптих». — У Бартабаса совершенно другой подход к лошадям. Он уважает индивидуальность каждой и никогда не заставляет их ничего делать. Он ищет то, что им нравится. А цирковых заставляют. У него такой подход, такое уважение к животным, это что-то особенное.

Мари-Франс в фирменной майке, в седых кудряшках и круглых очечках выдержала в «Зингаро» больше всех — 13 лет и знает про него абсолютно все. Похохатывая и покуривая, она излагает историю театра на скорости 140 км/час. Это горячая история с обжигающим и рвущимся в окно ветром. С печалью, протянувшейся через годы.

I

Зингаро — это конь. Бартабас — человек. Когда они встретились — получился театр с именем одного из них. Весьма благополучный молодой человек из аристократической семьи, прочившей ему ей блестящую карьеру архитектора, в один прекрасный день повстречался с цыганами, кочевавшими табором, с шатрами и табунами лошадей. Встреча имела необратимые последствия для молодого человека, семьи и человечества. Впрочем, человечество, как всегда занятое войной и миром, ничего об этом не подозревало. А молодой человек настолько сдвинулся на лошадях, что забыл родовое имя. Вместо благозвучного Клеман Марти взял полную абракадабру — Бартабас. Коня — черного, игривого красавца он назвал Зингаро, что в переводе с испанского означает цыган. Теперь «Зингаро» знает весь мир.

— Он был совершенно необыкновенный, — продолжает Мари-Франс. — Когда он чувствовал, что у Бартабаса плохое настроение, специально его дразнил. Хитрющий был ужасно: знал — если сделает на репетиции плохо, его заставят повторить. А на спектакле мог сделать плохо, так как понимал, что никакого повтора не будет.