Москва зовёт (СИ)

Роберт Гейтс задумчиво потягивал коктейль, сидя за столом. Последние новости из Израиля его явно не радовали. Приняв официально на работу Джона Уивера, он не прогадал — большинство направлений аналитического анализа сложившихся ситуаций молодой человек щёлкал играючи. Вот и сейчас Роберт ожидал от него аналитической справки о создавшемся положении в арабо-израильском противостоянии. Он снова приложился к бокалу, когда в дверь постучали.

— Войдите! — на пороге стоял Уивер с далеко не радужной физиономией. — Ну, сводка готова?

— Да, сэр. Вот, — он протянул вчетверо сложенный листок.

— Доложи кратко.

— Кратко… — Джон задумался на минуту. — Кратко, сэр можно охарактеризовать так: арабы потерпели полное поражение. Как в политическом, так и экономическом плане. Не только Ливан, но и Египет. По сути, Анвара Садата больно щёлкнули по носу русские, напомнив ему про предательство своих интересов. Ему припомнили и Асуанскую плотину, и политический прогиб в нашу сторону. Ни Ливан, ни Египет не смогут пролоббировать заморозку разработки газовых скважин в Тамарском месторождении. Для них этот поезд ушёл. Евреи теперь сами будут регулировать подачу газа к себе, не оглядываясь ни на кого. Меня только одно смущает, — поднял он взгляд на шефа.

— Что?

— Как быстро они снюхались с русскими, сэр. У меня навязчивая идея о щупальцах предиктора русских. Вполне возможно, что здесь спутник — лишь официальная ширма. Информацию о месторождении они слили как раз к президентским выборам в Израиле, чётко сыграли на алчности евреев и заняли политический олимп не самой плохой страны на Ближнем Востоке. Я вполне допускаю, что ещё какие-нибудь открытия экономического плана вполне могут держать в тонусе электорат, не позволяя даже оглядываться на конкурентов компартии. Подержать в такой позе лет так двадцать, и вот уже ни Ликуд, ни даже РАХАП уже не могут повлиять на умы электората… Но и это не главное…

— А что тогда? — недоверчиво посмотрел на него Гейтс.

— Сэр, две недели назад вы дали мне информацию о русских патентах. Сейчас их бюро достигло, наверное, апогея — тридцать две тысячи заявок… это очень много… Это говорит о том, что в России строят несколько заводов, способных производить микропроцессорную технику передового уровня… Но и это не всё… К микропроцессорам нужно писать микропрограммы для их корректной работы… Что получается… Они выходят на такой уровень, что мы просто не успеваем за ними… нигде и никак, сэр… Микроэлектроника — штука такая, что просто годичный простой фактически означает полный провал перспектив… долгосрочных или краткосрочных — уже не важно. Важно, что отставание сразу отправляет нас на задворки мирового рынка продукции, а это чревато финансовыми потрясениями. В таком случае американским компаниям не выжить… да и никому не выжить в погоне за Советами…. они могут превратиться в гегемонов мирового рынка радиоэлектроники и диктовать свою волю в развитии технологий. А это значит, что ни наши новые космические спутники, ни ракеты, ничего вообще не будет собираться у нас. Кто даст гарантию, что они не монополизируют рынок микропроцессорной техники?

— Ну, так объявим эмбарго, в чём проблема? — хмыкнул Роберт.

— И окончательно развалим экономику и боеспособность наших систем? Сэр, сейчас мы должны максимально заинтересовать русских в сотрудничестве. Чтобы у них не закралось и тени сомнения, что мы — надёжный партнёр. Если для этого стоит пожертвовать несколькими игроками-сателлитами, это нужно сделать, не заботясь об их имидже. Как говорят русские — своя рубашка ближе к телу.

— Предлагаешь заглядывать в рот Советам? — нахмурился Гейтс.

— Нет, сэр, но разумные и логические действия никто ещё не отменял. А наш Конгресс погряз в нелогичности — количество поправок к федеральным законам уже зашкаливает. Нужно остановить эту вакханалию.

— Ладно, я понял твою мысль, — кивнул шеф. — Можешь идти

1 июня 1983 года. г. Рябиновск. Ближе к обеду