«Моссад» и другие спецслужбы Израиля

В 1955 году он поступил на службу в «МОССАД» и с документами на имя Франсуа Ренанкура, бельгийского эксперта по торговле скотом, успешно вел бизнес в Западной Европе. Сумел получить официальное приглашение на работу от египетского правительства в качестве эксперта по животноводству. Данная должность позволяла ему свободно перемещаться по Египту. Он специализировался на выявлении мест расположения военных аэродромов и тайном проникновении на них.

Одна из причин того, что он не был разоблачен египетскими спецслужбами, – он работал в одиночку и занимался исключительно сбором информации. Также он не использовал радиостанцию для передачи добытых данных в Центр.

По непонятной причине «МОССАД» отказался от услуг этого человека после того, как он вернулся из Египта. Прожив некоторое время в Израиле, Шаалтиель Бен-Яир уехал в Канаду, где следы его теряются [376].

Шпион, написавший мемуары

Вольфганг Лотц (Зеэвом Гур-Арье) – единственный из «разрекламированных» разведчиков-нелегалов «МОССАДа», кто не только сумел выжить в застенках египетской тюрьмы, но и написать мемуары «Шпион в шампанском» [377]и стать главным героем снятого в 2007 году документального фильма.

Хотя эффективность его работы и ценность для израильской разведки у многих специалистов вызывает большие сомнения. Дело в том, что он не имел высшего технического или военного образования и, в силу своего характера, был скорее оперативником, чем аналитиком. Говоря другими словами, у него великолепно получалось выудить из собеседника интересующую Тель-Авив информацию, но при этом он не мог оценить степень ее достоверности и ценности. Многие из его собеседников – высокопоставленных офицеров египетской армии, – в силу ряда причин, часто выдавали желаемое за действительное. А разведчик «транслировал» все, что услышал, в Центр. При этом у «МОССАДа» в то время не было своих аналитических подразделений, поэтому все полученные от Лотца сведения «аккумулировались» в отдельную папку. Да, внешне это досье выглядело красиво, но при внимательном изучении выяснялось, что большинство содержащейся в ней информации – это слухи и сплетни.

Поэтому возникает вопрос, а зачем вообще было посылать разведчика, если никто не обеспокоился вопросом обработки добытой им информации. Тем более если в силу своего социального положения в каирском высшем свете он мог довольствоваться только тем, что ему выболтают высокопоставленные египетские офицеры. Доступа к документам он не имел, если и посещал военные объекты, то крайне редко.

Аналитические подразделения начали создаваться в центральных аппаратах разведок развитых стран во время Первой мировой войны, но окончательно они сформировались в начале «холодной войны» [378]. Ну, а руководство «МОССАД», в отличие от своих коллег из «Амана», не уделило необходимого внимания аналитическим подразделениям. В результате, например, когда в начале шестидесятых годов руководство Израиля захотело узнать подробности ракетной программы Египта, то качественный и достоверный ответ смогла предоставить только «Аман», где трудились высокопрофессиональные аналитики. А досье «МОССАДа» вызвало лишь раздражение.

Ситуацию с Лотцом можно было исправить, если бы добытая им информация попадала в аналитическое подразделение «Амана», но этого не происходило из-за того, что он работал на «МОССАД». В результате большая часть добытой этим разведчиком информации так и не была использована Тель-Авивом.

Вольфганг Лотц родился 6 января 1921 года в Германии. Отец – немец, директор театра в Берлине. Мать – еврейка. В 1933 году его отец вступил в нацистскую партию, а мать забрала сына и уехала в Палестину.

Закончил сельскохозяйственный техникум, где на всю жизнь привязался к лошадям, – даже мечтал уехать в Техас и стать ковбоем.

Служил в британских колониальных войсках переводчиком, свободно владел немецким, арабским, английским. В конце сороковых годов стал офицером израильской армии, где на него обратили внимание сотрудники разведки. Лотца было решено использовать на нелегальной работе, так как кроме «арийской» внешности, знания европейских языков, артистизма и авантюризма, у него сохранилась немецкая метрика. Поэтому он мог действовать под своим именем, нужно было лишь «исправить» часть его биографии с 1933 года и до середины пятидесятых годов.

В 1959 году он приехал в Германию, где ему предстояло вжиться в образ ветерана вермахта.