«Моссад» и другие спецслужбы Израиля

Цель визита этого представителя – скрыть прошлое Лотца и особенно факт его израильского гражданства. Возможно, эти факты Вам уже известны, но я считал своим долгом вновь указать на них для того, чтобы заставить Лотца раскрыть тех, кто направлял из Германии взрывные устройства доктору Пильцу и его египетским коллегам.

Искренне ваш…».

Закончив чтение документа, Самир Наг уселся на свое место, скрестил руки на животе и обвел зал взглядом триумфатора. По залу прошел гул, и репортеры стали лихорадочно делать записи в своих блокнотах. Это выглядело как настоящая сенсация. Вальтрауд побледнела, глаза у нее наполнились слезами.

–  Постарайся не выглядеть такой испуганной, – прошептал я ей. – Если они поверят этому, нам конец.

Мой немецкий адвокат Краль-Урбан, по-видимому, придерживался такого же мнения и с напряженным лицом стал что-то энергично нашептывать Али Мансуру (египетский адвокат. – Прим. авт.).

Мансур встал и обратился к суду.

–  Ваша честь, – заявил он, – это не доказательство. Это слухи. Если обвинение хочет представить это письмо в качестве доказательства, то его автор должен появиться здесь, в суде, и принести присягу. Защита предлагает не признавать это письмо в качестве доказательства.

–  Возможно, оно не было представлено должным образом, – ответил председатель суда. – Тем не менее суд хочет допросить подсудимого по этому вопросу. Господин Лотц, вам понятно содержание этого письма?

–  Не совсем, ваша честь. Боюсь, что мое знание арабского не позволяет понять его содержание. Могу я увидеть немецкий оригинал?

–  Вы можете подойти к суду и прочесть это письмо.

–  Только не подпись, ваша честь! Я обещал моему информатору абсолютную секретность, – заявил Самир Наг.

–  Хорошо.

Председатель суда подогнул нижнюю часть письма с подписью и дал его мне. Не было необходимости выявлять того, кто подписал донос, – он был отпечатан на фирменном бланке, сверху которого аршинными буквами значилось: «Доктор Альфред Зейдль, адвокат. Мюнхен». Там имелись также адрес и телефон. Я знал, что Зейдль защищал интересы профессора Пильца и его коллег-ракетчиков. В этом заключался весьма элегантный маневр, имевший целью отправить меня на виселицу.

–  Что вы скажете об этом, господин Лотц?

–  Это абсолютная чепуха, ваша честь. Злобный вымысел. Единственная правда в этом чудовищном обвинении состоит в том, что я действительно родился в 1921 году в городе Мангейме. Больше там нет ни одного слова правды.

–  Вы когда-нибудь бывали в Израиле?

–  Да, ваша честь.

–  Расскажите об этом суду.

–  Я был в Израиле только один раз, в начале 1963 года, и провел там шесть дней. В один из своих регулярных приездов в Париж я, как обычно, встретился с Джозефом. Он сказал мне, что его организация хочет, чтобы я тайно съездил в Израиль, где меня примет одно высокопоставленное лицо. И я полетел в Израиль. В первый день я в сопровождении человека по имени Руди знакомился со страной. На второй день я встретился с человеком по имени Меир. Руди сказал мне, что этот человек занимал очень высокое положение. За ужином он мне задал большое количество вопросов о Египте. Он также расспрашивал меня о моем прикрытии, об информации, которую мне удавалось получать для израильской разведки, и о методах, которые я применял для этого. Его также интересовали мои общие впечатления о Египте. Он спрашивал, считаю ли я свое прикрытие надежным. Он очень высоко оценил мою работу.

–  Чем вы занимались в оставшиеся четыре дня?

–  Вместе с Руди мы совершили несколько поездок по стране.

–  Вы были в Хайфе?

–  Да, но очень недолго.

–  Когда вы были в Израиле, вы оформили себе израильское гражданство?

–  Конечно, нет. Я пробыл там всего несколько дней.

–  Что вы думаете об этом письме?

–  Это сплошная ложь. Как я уже сказал, там есть только один факт, который соответствует действительности, – то, что я родился в 1921 году в Мангейме. Автор или авторы письма, очевидно, хотят навредить мне…» [384].

В конечном итоге Лотц сумел убедить египтян, что данное письмо – провокация израильтян, которые таким способом решили отомстить ему за то, что он начал активно сотрудничать со следствием. Сам он в своих мемуарах утверждал, что его показания заняли 1800 страниц машинописного текста [385]. Что именно он сообщил египтянам – до сих пор неизвестно. Скорее всего то, что позволило ему во время следствия легко доказывать, что он не израильтянин, а потом избежать смертной казни.

В своих мемуарах Лотц описал эпизод с публикацией в каирской газете так:

«Рано утром, еще до того как пришли охранники, которые должны были отвезти меня в суд, комендант тюрьмы, через которого проходила вся почта, вошел в мою камеру. Он был довольно возбужден и бросил мне на кровать пачку газет.

–  Так ты израильтянин? – спросил он.

–  Как тебе в голову пришла такая бредовая идея? – ответил я.

Развернув газету, он начал читать: