Моссад. История лучшей в мире разведки

Впрочем, далеко не всегда уверенное проникновение в страну по линии разведки и экономического сотрудничества гарантировало и долгосрочную стабильность «дружественного» режима, и соблюдение интересов Израиля. Например, работа в Ливии давала «Моссаду» отличную возможность наблюдать за развитием внутренних процессов в этой стране, и для Цви Замира не стало сюрпризом, когда в ноябре 1969-го прозападно настроенный король Идрис был свергнут группой молодых офицеров, которые явно действовали по примеру египетского полковника Насера, осуществившего аналогичный переворот в 1952 году. Но ни он, ни руководство страны не осознали тогда, что с уходом короля Идриса с политической арены Запад потерял свой стратегический бастион в Северной Африке.

«Мы же предупреждали их», — говорил Замир своему коллеге в Тель-Авиве, намекая на то, что израильская разведка предупреждала и самого Идриса, и его друзей, американцев, англичан и итальянцев. Никто не внял этому предупреждению, не предпринял никаких мер. А новый ливийский лидер, полковник Муамар Каддафи вскоре проявил себя как один из самых непримиримых врагов Израиля и стран Запада, и борьба с ним и его режимом в течении многих десятилетий станет важнейшим элементом региональной политики.

Что касается «агентов влияния», людей, которые практически никогда не выполняют специфически разведывательных заданий, но систематически действуют в своей стране и порой на международном уровне в интересах третьего государства, то их значение трудно переоценить — хотя еще труднее назвать их поименно. Агенты эти практически никогда не совершают никаких действий, которые стали бы основанием для преследования службами контрразведки или госбезопасности, но в своей деятельности — чаще всего в средствах массовой информации, экономической и административно-политической верхушках общества способствуют проведению политики (в том числе и через формирование общественного мнения), благоприятной стране-«заказчику». Часть агентуры влияния, например, в США называют произраильским лобби. Но это только часть славной когорты; тысячи агентов влияния, например, в СМИ во всем цивилизованном мире обеспечивают, скажем, благожелательный или как минимум взвешенный подход к освещению событий, связанных с Израилем, — и это при откровенном антисемитизме некоторых «газетных магнатов» типа Рен-долла Херста.

Цена головы

Способность «Моссада» поддерживать внешние контакты в интересах Израиля особенно ярко проявилась в. совершенно особых отношениях Израиля со страной Марокко. Ведущий член Лиги арабских стран, Марокко, например, всегда горячо поддерживало дело «освобождения» Палестины, оказывало поддержку ООП, присоединялось к пылким национал-популистическим декларациям ЛАС. Однако король Марокко Хасан II с его прозападными настроениями чувствовал угрозу со стороны радикальных режимов в соседнем Алжире и несколько более удаленном Египте и тайно сохранял взаимовыгодные отношения с Израилем.

«Моссад» оказал Хасану II помощь в создании его секретной службы, а король в своей стране умерял антисемитизм и не препятствовал еврейской эмиграции. Отношения между двумя странами были тайными, но очень прочными — просто близкими к идеалу.

Но именно эти «близкие к идеалу» отношения вскоре привели к весьма тяжкому потрясению для развед-сообщества Израиля и для самого Меира Амита.

В историю это вошло как «дело Бен-Барки».

Видный марокканский оппозиционер Мехди Бен-Барка, который в вынужденной европейской эмиграции вел активную «подрывную» работу, королевским судом Марокко был заочно приговорен к смертной казни. Служба безопасности Марокко, возглавляемая генералом Мухаммадом Уфкиром, решила привести приговор в исполнение независимо от местонахождения Бен-Барки. В проведении этой операции Уфкир попросил помощи у «Моссада», зная развитость и силу его европейской резидентуры и агентурный опыт. Амит согласился, — как говорила заангажированная пресса, «из опасений, что отказ отрицательно скажется на положении евреев в Марокко».

Решение принималось на уровне первых руководителей спецслужб: Амит встретился с Уфкиром во Франции осенью 1965 года и обсудил детали операции. «Моссад» согласился устроить Мехди Бен-Барке западню.

29 октября 1965 г. израильские агенты выманили Бен-Барку из Женевы в Париж якобы для встречи с кинорежиссером. Там, около кафе на Левом берегу, три офицера французской службы безопасности, сотрудничавшие с марокканцами, «арестовали» Бен-Барку — а затем по команде самого Уфкира марокканцы вывезли Мехди за город и попросту расстреляли. Тело Бен-Барки закопали в саду виллы в пригороде Парижа.

Резидент «Моссада» в Рабате, въехавший во Францию по фальшивому британскому паспорту, все время операции оставался с Уфкиром; по его словам, он был ошеломлен и возмущен, но поделать ничего не мог. Возможно, это и так, а возможно, он, равно как Амит и Уфкир, считал, что тайна похоронена вместе с трупом. Кто обратит внимание на исчезновение или даже на убийство не самого яркого представителя весьма брутальной ближневосточной политики?