«Моссад» - первые полвека

Иссер Гальперин родился в 1912 году в местечке в окрестностях Витебска, на территории Воложинского района царской России. Он был младшим из четырех сыновей еврея-коммерсанта, знатока Талмуда, склонного к ортодоксии. Во всяком случае, детям он постарался дать серьезное еврейское воспитание. Отец читал им иудейские книги и воспитывал в духе сионизма, а не марксизма. Но юного Иссера привлекала и коммунистическая идеология. Многократно Харел вспоминал о впечатлении, которое произвели на него речи и сама личность Льва Троцкого, который приезжал в Витебск. В юношеском возрасте Иссер вступил в левую организацию сионистской ориентации под названием «Га-Шомер Гацоир» («Молодая гвардия»), которая впоследствии преобразовалась в партию «Мапам».[15] В январе 1930 года Гальперин оказался в числе нескольких счастливцев, которых «Га-Шомер» направила в киббутц в Палестину (семья Гальпериных приехала туда на два года раньше). Иссер проявил первые конспиративные успехи ещё на границе: смог незамеченным провезти револьвер через весьма жесткую английскую таможню.

Работать он начал в киббутце близ Херцлия, на побережье недалеко от Тель-Авива. Вскоре он женился; какое-то время они с женой жили в палатке, разбитой среди песчаных дюн. Проработав (и очень успешно) около десяти лет в еврейском колхозе, Иссер вместе со своей веселой и энергичной женой Ривкой вышел из киббутца и открыл свое небольшое предприятие по упаковке апельсинов. Биографы Харела считают, что именно в тот период Иссер, один из пионеров социализма, утратил интерес к нему и постепенно начал переходить на все более жесткие «антимарксистские» позиции, хотя ещё очень долго был среди «левых». Перед второй мировой войной он вступил в «Хагану»; с 1944 года работал в «Шаи». В ходе и после Второй мировой войны он собрал огромный архив, в котором сосредотачивались документы о нацистских преступниках, материалы по внутренней и внешней безопасности и многочисленные сведения о странах-соседях. Слухи об этом архиве, который хранился то в лабораторной палатке лепрозория, то в потайной комнате в Тель-Авиве,[16] вызвали большой интерес англичан, но добраться до него так и не смогли. Личные дела и секретные досье, картотеки и архивы, которые теперь находятся в тщательно охраняемом помещении в Яффе, стали важнейшей основой становления (а во многом и могущества) израильских спецслужб.

Годы подполья оказались отличной школой. Бен-Гурион отметил разведывательный талант Харела (Иссер поменял фамилию в 1948 году) и поддерживал его продвижение по службе. В 36 лет Иссер стал первым директором «Шин Бет». А затем Бен-Гурион назначил его одновременно директором «Моссада»; так Иссер Харел, подотчетный только премьеру, на многие годы стал фактически вторым человеком в Израиле.

Ко времени назначения на пост руководителя «Моссад» ему было всего 40 лет, хотя он выглядел на все 50. Однако впечатление о нем как о пожилом и усталом человеке было обманчивым: Харел обладал неутомимой юношеской энергией.

О начале деятельности Харела на посту директора «Моссад» много лет рассказывается легенда, которая, впрочем, дает очень наглядное представление и о самом Маленьком Иссере, и самое главное — о реальной обстановке тех лет.

… - Иссер, мне нужно пять тысяч долларов, — с такой просьбой в первый же день пребывания Харела на посту директора «Моссада» обратился к нему редактор лейбористской газеты «Давар» Дан Пайнз.

— Зачем тебе эти деньги? — спросил Харел.

— Как, ты не знаешь? — изобразил изумление Пайнз и стал пространно рассказывать историю о шпионской сети, которая у него якобы была в Советском Союзе.

Харел выслушал товарища по партии и попросил:

— Дан, дай мне несколько дней на акклиматизацию, и я тебе отвечу. — а сам тут же тут же организовал сбор информации, которая подтвердила подозрения и слухи, циркулировавшие в «Шин Бет».