Моссад. Тайная война

Христиане сочли это попыткой покушения на самого Пьера Жмайеля, находившегося в тот момент неподалеку на богослужении. Через несколько месяцев фалангисты атаковали палестинцев в Бейруте, еще через несколько месяцев палестинцы напали на фалангистов. Война началась.

У молодого Башира Жмайеля было много поводов ненавидеть палестинцев, расположившихся в Ливане как дома.

Он был первым ливанцем, которого похитили люди из Организации освобождения Палестины. Они остановили машину Башира, вытащили его и повезли в свой лагерь. Для начала избили. Когда кто-то из палестинского начальства узнал, чей он сын, Башира поспешно отвезли назад в город.

Возле своего дома он увидел толпу: люди собрались, чтобы отомстить за похищенного. Все считали, что он уже мертв. Они стали ощупывать Башира, проверяя, не отрезали ли ему палец или ухо. Башир позвонил отцу — он был тогда министром. Ему ответили, что Пьер Жмайель на срочном совещании у президента. Башир набрал номер президентского дворца. Его не хотели соединять. «Неужели вы не знаете, что пропал его сын?» — укоризненно сказал один из секретарей.

— Я испытал величайшее унижение, — говорил потом Башир Жмайель. — Унижен был весь наш народ тем, что иностранцы позволяли себе подобную наглость. Я заперся дома и неделю ни с кем не разговаривал. Я понял, что со мной произошло. Это было что-то вроде изнасилования.

— Вы возненавидели палестинцев? — спрашивали Башира Жмайеля журналисты.

— Палестинцы стали жертвой собственных лидеров и арабских стран, которые их цинично используют. Но мы тоже жертвы, а я должен думать о своей стране. Мы больше не будем базой для террора против кого бы то ни было. Когда ООП стала причинять слишком много неприятностей Иордании, король Хусейн вышиб палестинцев из страны. Тогда они пришли сюда, потому что Ливан слишком слаб, чтобы противостоять иноземцам. Они усугубили раскол страны. А в общем, во всем виноваты мы сами, наша неспособность объединиться.

Отец Башира Пьер Жмайель основал партию Катаиб (Ливанские фаланги). Фалангисты пользовались дурной репутацией — прежде всего потому, что Пьер Жмайель после поездки в Берлин в 1936 году начал подражать многим гитлеровским ритуалам. Фалангистская униформа, приветствия, военное обучение молодежи — все очень походило на немецкие традиции. Но дальше внешней стороны дело не пошло.

Три клана маронитов поддерживали между собой странные отношения дружбы-вражды. Они поделили страну на сферы влияния и убивали друг друга не из-за религиозных или политических разногласий, а из-за плодородных участков земли и права взимать дорожные пошлины.

Например, северной частью Ливана с незапамятных времен владеет клан Франжье, представляющий этот край и в парламенте. Без этой семьи в районе не совершалась ни одна сделка. С каждого центнера цемента, произведенного на заводе в Шекке, клану Франжье полагалась мзда примерно в один американский доллар.

В 1957 году Сулейман Франжье застрелил в церкви двенадцать единоверцев-христиан, мешавших предвыборной кампании его брата Хамида. После этой акции Сулейману пришлось бежать в Сирию, но уже через год благодаря амнистии он смог вернуться и шесть лет был президентом Ливана.

В 1975 году три удельных ливанских князя — Сулейман Франжье, Пьер Жмайель и Камиль Шамун — забыли о своих разногласиях и объединились против общего врага — палестинцев и мусульман. Но этот союз был недолгим, потому что финансовые интересы все равно оказались важнее политики.

Франжье первоначально не возражал, когда «его» крестьяне вступали в формирования фалангистов: у Жмайеля было больше денег и оружия. Но когда фалангисты Жмайеля захотели еще и сами получать налог с каждого мешка цемента, произведенного на заводе в Шекке, клан Франжье почувствовал себя обманутым.

Три боевика Франжье убили в Шекке управляющего банком не за то, что он вступил в партию Жмайеля, а потому, что его банк начал обслуживать интересы клана Жмайеля.

У Пьера Жмайеля в этот момент возникли такие же проблемы с Камилем Шамуном, чьи люди вознамерились собирать дань с двух пляжей и четырех ресторанов в зоне Жмайеля. Но союз Шамуна и Жмайеля устоял. А семейству Франжье был нанесен ответный удар.

Башир Жмайель послал своих боевиков на виллу Франжье. Они застрелили Тони Франжье, бывшего министра почт и коммуникаций Ливана, его жену, дочь, тридцать девять охранников, горничную, шофера и собаку…

С кланом Франжье Жмайели поссорились еще и потому, что старший Франжье был единственным из христианских лидеров, кто поддерживал хорошие отношения с соседней Сирией. Молодой Франжье даже породнился с младшим братом сирийского президента Хафеза Асада Рифаатом, в тот момент начальником службы государственной безопасности.

Смерть Тони Франжье должна была стать ясным предостережением всем ливанским христианам, которые верили в сотрудничество с сирийцами.