Моссад. Тайная война

В 1952 году, вернувшись из Соединенных Штатов, он занял место Эшколя, который уже покинул военное ведомство. Фактически Перес стал человеком номер два в министерстве обороны. В армии Израиля военные отделены от гражданских. Начальник Генерального штаба командовал армией, а генеральный директор занимался вооружением и снабжением армии. Оба они подчинялись министру обороны, которым был сам Бен-Гурион, и не лезли в дела друг друга.

Именно Шимон Перес и создавал военно-промышленный комплекс Израиля. Перес распределял больше половины расходной части бюджета, и к нему прислушивалась вся промышленность Израиля, которая получала оборонные заказы.

Он создавал предприятия, в которых половина акций принадлежала государству, а половина частному капиталу. Это позволяло акционерам хорошо зарабатывать, а государству держать военную промышленность под контролем. Смешанные компании первыми стали разрабатывать в интересах армии новейшие технологии.

На первых порах главной задачей Переса была закупка вооружений за рубежом. Но необходимость полагаться на импорт приводила к неприятным сюрпризам, если иностранный продавец вдруг отказывался отгружать уже оплаченное оружие или оговаривал продолжение поставок политическими условиями.

Шимон Перес считал, что Израиль должен взять за образец Швецию, которая обзавелась военной промышленностью, полностью обеспечивающей ее потребности. Под давлением Переса израильское правительство стало тратить половину своего военного бюджета на разработку, производство и покупку оружия.

Перес был счастлив, что Израиль начал движение по шведскому пути. Произошло это в середине 50-х годов, когда израильская промышленность выпустила свой первый реактивный самолет. Это был не боевой, а всего лишь учебный самолет, но и он состоял из двадцати семи тысяч деталей (для справки: боевой реактивный самолет состоит из восьмидесяти тысяч деталей), которые производились израильской промышленностью.

Заслуги Переса не остались незамеченными. Его избрали депутатом кнессета и повысили — назначили заместителем министра обороны. Обязанности остались прежними, но название должности было приятнее: заместитель министра звучит лучше, чем генеральный секретарь министерства.

— Что тебе известно об этом человеке? — спокойно спросил Шимон Перес у директора Моссад. В Израиле почти все обращаются друг к другу на «ты».

Директор Моссад говорил по-военному коротко:

— Его зовут Мордехай Вануну. Родился в Марокко. Вырос в ортодоксальной семье. Высшего образования не получил. Работал в Димоне. Не женат. Говорят, человек со странностями. Вступил в коммунистическую партию, высказывался в защиту прав палестинцев и считал, что они должны получить свое государство. Видимо, ему удалось пронести на территорию центра в Димоне фотоаппарат и сделать несколько снимков. В прошлом ноябре он попал под сокращение. Уехал за границу. В настоящее время находится в Австралии.

Начальник разведки замолчал и выжидающе уставился на премьер-министра.

— Что он собирается делать, как ты полагаешь? — произнес Перес.

— В Шин-Бет считают, что Вануну пойдет к русским или к арабам. Но я полагаю, что он постарается продать свою историю в газеты. Думает, что ему хорошо заплатят.

Премьер-министр знал, что задавать вопросы о будущем самое пустое дело. Перес любил повторять слова своего наставника Бен-Гуриона: «Все специалисты являются специалистами в том, что уже было. Нет специалистов в том, что будет».

— Если мы попытаемся его остановить, — сказал Перес, — все решат, что у нас, конечно же, есть ядерное оружие, поэтому мы пытаемся заткнуть рот этому Вануну.

— Но ты же понимаешь, что нельзя позволить ему говорить все это, — осторожно промолвил начальник разведки. — Во-первых, болтовня о Димоне нанесет нам ущерб в мировом общественном мнении. Во-вторых, если Вануну это сойдет с рук, то и другие решат, что можно безнаказанно нарушать закон. Он предатель.

— Мы не убиваем евреев, — ответил Перес.

После короткой паузы начальник разведки добавил:

— Самое разумное — предупредить появление интервью с ним. Мы можем это сделать.

Начальника разведки никто не тянул за язык. Но он понимал, что премьер-министр вызвал его не для того, чтобы просто обменяться мнениями. Для пустой болтовни у Переса полно советников с профессорскими степенями, которые сами мало чего умеют, зато неустанно поучают других. От начальника разведки премьер-министр вправе ожидать деловых предложений.

Перес понял, что имеет в виду начальник разведки. Если правительство примет решение, что этот человек представляет особую опасность для государства, специальные службы что-то предпримут. Так уже не раз поступали с главарями террористических групп, которые отличались особой кровожадностью.

— Если с ним что-то случится, — заметил Перес, — это будет лучшим подтверждением правоты его обвинений.

— А если мы позволим ему говорить, все решат, что мы слабы, — откликнулся начальник разведки. — Мы не можем проявлять слабость. Нас просто заклюют.