Моссад. Тайная война

В феврале 1961 года Коэн вылетел в Латинскую Америку, в Буэнос-Айрес, с фальшивыми документами, выдавая себя за сирийца. В Буэнос-Айресе он быстро перезнакомился с многочисленными эмигрантами из Сирии и Ливана. Рассказывал, что родился в Бейруте, его семья перебралась в Египет, а потом в Латинскую Америку. Он ностальгически говорил новым друзьям, что дела его идут хорошо, бизнес процветает, но он мечтает вернуться на родину, в Сирию. Через год он приехал в Дамаск.

Когда Коэн отправил первое радиодонесение азбукой Морзе из Дамаска, в штаб-квартире подразделения номер 188 в Тель-Авиве на радостях распили бутылку шампанского.

Более подробные донесения он писал невидимыми чернилами и отправлял их вместе с партиями сирийской мебели, которую экспортировал в Европу. Процветающий бизнесмен с широкими международными связями, он быстро свел знакомство с высокопоставленными людьми, в том числе с чиновниками Партии арабского социалистического возрождения — Баас.

Приятель отвез его на особо интересовавшие израильтян Голанские высоты, и Коэн сам смог осмотреть укрепления.

Правда, не ясно, насколько его информация была важнее того, что удавалось увидеть израильским летчикам, которые фотографировали сирийские укрепления с воздуха. Коэн также увидел образцы советских вооружений, поступавших в страну.

Ценность его информации неизмеримо выросла после того, как партия Баас в марте 1963 года взяла власть в стране и его новые друзья получили важные посты в государственном аппарате. Коэн тайно приехал на несколько дней в Тель-Авив, где его принял сам начальник разведки Меир Амит.

С одной стороны, Эли Коэн был талантливым офицером разведки с широкими связями в Сирии. С другой, Коэн был поразительно неосторожен. Его предупреждали, что он не должен часто выходить в эфир. А он любил посылать радиописьма своей жене. Однажды он отправил в центр раздраженную радиограмму, узнав о поражении национальной сборной Израиля по футболу.

Коэн использовал радиопередатчик как телефон. Утром он получал шифрограмму из центра связи Моссад с перечнем вопросов, интересующих разведку, а после обеда уже отправлял ответ. С 15 марта до 29 августа 1964 года он послал сто радиограмм, каждая передача в среднем продолжалась не менее девяти минут. Со 2 декабря до его ареста 18 января 1965 года он отправил тридцать одну радиограмму, выходя каждый раз на связь в одно и то же время — в 08:30 утра.

Для сирийской контрразведки и ее советских инструкторов найти передатчик оказалось не такой уж трудной задачей. КГБ предоставил сирийцам новейшую аппаратуру для радиопеленгации. Советские инструкторы учили сирийских контрразведчиков методике поиска подпольных радиопередатчиков и дешифровке перехваченных радиограмм.

Перед арестом Коэн дважды успел побывать дома. Во время последней встречи в военной разведке он — из соображений безопасности — разговаривал с коллегами через занавеску, скрывающую его лицо. Эти меры предосторожности уже были напрасными. Сирийская контрразведка села ему на хвост.

Он сам чувствовал, что счастье его покидает, но спастись не сумел. Сирийцы арестовали его. Видные сирийские чиновники, которых он умело водил за нос, требовали его смерти. Поэтому предложение обменять его на кого-то сирийцы отвергли. Прямой репортаж о казни израильского разведчика показывали по сирийскому телевидению. Это был черный день в штаб-квартире Моссад.

Основные силы египетской армии на Синайском полуострове были разгромлены израильскими танкистами. Главным идеологом применения танков был генерал Ицхак Рабин. Египетские генералы имели превосходство в живой силе и технике, но рассредоточили свои танки по всему фронту. Рабин приказал стянуть танки в кулак.

Египтяне сосредоточили на Синайском полуострове семь дивизий и около тысячи танков. Они опирались на глубокоэшелонированной оборону, созданную под руководством советских инструкторов.

Тремя дивизиями на Синае командовали генералы Исраэль Таль, ставший командующим бронетанковыми войсками после окончания философского факультета Иерусалимского университета, Авраам Иоффе, вернувшийся на действительную службу из запаса, и Ариэль Шарон, который до этого руководил управлением боевой подготовки Армии обороны Израиля.

Командовавший танкистами генерал Таль обратился ко своим солдатам с кратким напутствием: «Мы должны победить или умереть».

Танкисты Таля быстро выяснили, что военные разведчики знали далеко не все: они столкнулись с египетскими частями, о которых ничего не знали. Шарону пришлось пробиваться через сильно укрепленные позиции, поэтому он атаковал египтян с заходом солнца, зная, что те плохо подготовлены к ведению ночного боя.

Шарон и Таль проломили египетскую оборону, и все войска, сосредоточенные Насером на Синае, оказались в окружении.

Через двое суток после начала войны танкисты Таля вышли на Суэцкий канал.