Мост

На утро, после завтрака, все стояли на дорожке перед пляжем. На пляж никого не пускали. На море был шторм. Большие волны прокатывались даже по высоким волнорезам. Никто не купался. Это было очень опасно. Волны с грохотом падали с высоты и с грудой песка и камней выкатывались на пляж. Задумчиво глядя на море, Марта стала предсказывать:

— Ирина, завтра уедешь свободным человеком. Не будет у тебя никакой свадьбы. Лёша тебя так любит, что идёт к тебе сейчас через все преграды. Или на свою трансформаторную будку прыгнул и переломал себе ноги, а ещё хуже — со скалы сорвался. Зачем тебе муж инвалид? Или через море к тебе плывёт, захлёбываясь в этой грязной воде.

Все как-то представили себе эти страшные картинки. Им стало жалко Лёшу.

— Иди, Ирина, будем ждать и смотреть, как его по бетонным волнорезам размажет, — закончила Марта.

Бледная Иринка, всматриваясь в море, подошла к бордюру. «Ведь все эти слова из-за меня», — крутилось в голове. Неожиданно сзади раздался знакомый голос: «Не размажет!». Это был Алексей, целый и невредимый. Ирина подошла к нему и, боясь, что он опять исчезнет в скалах или в море, сказала: «Лёша, я согласна, только не уходи никуда!».

На следующий день Ирина и Алексей уезжали. Алексей попрощался с парнями, Регине и Марте подарил раковины, которые сам достал со дна моря. Он решил раскрыть секрет: как он невредимый пришёл в последний день к ним на пляж смотреть шторм. Ночью, во время грозы, дерево упало на забор. Систему «луч» отключили. Вот по этому дереву он утром и пробрался на территорию. Алексей отдельно поблагодарил Марту, что не выдала его, а особенно за то, что сказала такую чудесную речь в шторм, после которой Ирина согласилась стать его женой. А дальше добавил: «Сеэ олив яга хеа! (Это было великолепно!)». Марта с Региной опять весело засмеялись над его «эстонским» произношением.

Поезд на Москву отправился от вокзала вовремя. В тамбуре стоял парень-безбилетник с сияющим от счастья лицом, потому что в этом вагоне, в четвёртом купе, вместе с тремя бабушками, ехала его будущая жена, Ирина, первая и последняя Алёшкина любовь.

Глоток свободы

В городе объявлен карантин. Люди должны сидеть дома. Можно сходить в ближний магазин за продуктами или в аптеку за лекарствами. Можно мусор понюхать и выбросить. С собакой погулять в радиусе сто метров. Лежать на кровати, дышать на балконе, работать в интернете, всё остальное — в туалете. Нарушишь — на улице патрули тебе всё разъяснят.

Прошла неделя. За эту неделю Алексей так освоил компьютер, в интернете просто купался, работал дистанционно. Давал уроки, задавал домашние задания, общался с учениками по электронной почте. Сначала было непривычно, но интересно. Отоспался, наелся. Опять отоспался, опять наелся. Восемь часов в день просидел за компьютером. Спать и есть уже неохота. Зарядку поделаешь. В душе ополоснёшься. Телевизор не смотрел. Там одна программа только работала, «Коронавирус» называется.

Мусор выносил ежедневно. Можно было бы и в мусоропровод, но так скучно и без общения. А так, выйдешь, у мусорных баков с кем-нибудь поболтаешь. Потом договорились в одно время выходить. Сдружились все. Такие сходки мусорщиков устроили. Народу — толпа. Вонища по ноздрям бьёт от баков и мусорных пакетов, а люди радостные, потому что — ОБЩЕНИЕ.

За неделю ходьбы по магазинам и аптекам затарился на год кругосветного путешествия на подводной лодке без захода в порты. От длительного сидения за компьютером табуретка, вместе с ногами, уже в горло вошла, а на глазах — постоянно слёзы. И когда стало невмоготу больше, вдруг раздался звонок заместителя директора школы. Оказывается, дистанционное обучение детей затягивается на неопределённое количество лет, и учителям, которым нужен школьный компьютер, можно завтра с десяти до двенадцати часов дня забрать его из школы. Власти предупреждены. В списки на этот день внесены все, кому нужно пойти в школу, и никаких наказаний не будет за то, что ты был на улице и нарушил самоизоляцию. Алексей ликовал. Праздник, завтра будет праздник.