Мост

— Не переживайте. Мы вас не подозреваем, — ответил я.

Он перестал трястись.

— Но у меня один вопрос.

— Да, пожалуйста…

— Вы ведь тоже получили сообщение и пришли сюда?

— Да, конечно.

— А почему вы не возглавили эвакуацию людей?

Он посмотрел на меня непонимающе.

— Я не имею необходимой квалификации! Это не входит в мои обязанности! Управление людскими потоками — это… это же требует особенных знаний! Я не умею!

Вот это мне было очень хорошо понятно. Ну действительно, брать на себя ответственность — кто на такое пойдет?

— Хорошо. Но после того, как большинство людей разошлись, вы говорите, что задержались тут, чтобы предостеречь оставшихся?

— Да-да, именно так, — зашептал он.

— Скажите, эти люди точно не были знакомы ранее, и о чем они разговаривали? — спросил я, подойдя к нему поближе.

Он поднял на меня бесцветные глаза и прошептал:

— Они точно не были знакомы. И они просто… рассказывали друг другу о своих делах!

Этот рабочий цикл проделал в моей душе огромную дыру. Я шел по улице и чувствовал, как в ее невозможной пустоте свистит зимний ветер. Мне было недалеко до дома и хотелось просто немного подумать по дороге. Коммуникатор трещал недовольно. Он считал, что мой маршрут нерационален, но я не хотел спускаться под землю и толкаться с другими усталыми ночниками. Я хотел идти пешком!

Что ж, версию домоуправа-хакера можно было исключить. После гармонизации высоких уровней рецидивы не случались с вероятностью, близкой к ста процентам. Других толковых версий, если честно, у меня не было, и оставалось только надеяться, что Михалыч примет завтра мой отчет с выводом: данных для выявления нарушителя недостаточно. А потом постепенно про это дело все забудут. Потому что в нем было слишком много неправильного. И главную неправильность я все-таки смог вычленить, хоть мой мозг и не был электронной системой. Главной странностью были довольные лица пострадавших, которые я видел на видео и фото-материалах.

Я летел, изматывая тело движением, я спешил туда, где надеялся спрятаться от гнетущего чувства, которому не мог дать названия. Вокруг меня толпы людей так же точно шли по домам, торопились к своей чашке чая и своим холодильникам. А я хотел только одного — увидеть, что девушка с каштановыми волосами ответила мне. Возможно, написала пару слов. Пусть это будет коряво, но своей рукой. Или нарисовала — мне было все равно, на самом деле. Главное — убедиться еще раз, что она существует. Мне казалось, что рядом с ней моя дыра внутри тут же заполнится чем-то значимым.

Я прибежал домой в 18.10. Дезинфекция уже успела унести все следы ее пребывания. Я бросился к кровати, открыл крышку и был вознагражден за весь этот несчастный день. Под моей фразой она приписала красным маркером «Спаисибо» и еще изобразила смайлик. Вся история нашей переписки пестрела красно-черными приветами и кривыми улыбочками.

Я уснул счастливым.

6.0

Вода то и дело перехлестывает через борт лодки. Я правлю веслом, как могу, но знаю, что не справляюсь. Тонкая деревянная палка пытается вырваться из рук, выворачивает заледенелые пальцы, а вокруг бурлят, мешая сосредоточиться, брызги и пена. Зеленые берега скачут где-то там, справа и слева, но как к ним добраться, я не понимаю. Лодка вдруг грубо толкается обо что-то, и бурлящая вода неожиданно встает стеной сбоку от меня, и я падаю в эту муть, через которую просвечивает солнце…

Мне всегда казалось, если смерть настигнет меня, то она будет такой же удобной, как и весь остальной мир. Наверняка перед тем, как это случится, вокруг меня произведут все необходимые многофункциональные и оптимальные действия, а после отчитаются о проделанном. Наверняка какая-то электронная система возьмет контроль над моим случаем и будет осуществлять сопровождение такого важного процесса. Я привык, что от меня, в сущности, в этом мире очень мало что зависит. Доверять самому себе такую важную вещь, как собственная жизнь, я бы точно не стал.

И теперь, погружаясь в зеленовато-серую муть, все дальше от игл солнечного света, я по привычке ищу, где та программа, к которой я должен сейчас обратиться, где меню, где кнопка вызова и техподдержка?..

Легкие разрываются, в глазах темнеет и до меня вдруг доходит оголенная от шелухи мысль: тут нет никого! Только я и вода. И только от меня, моих движений, зависит дальнейший выбор. Я — творец этого момента. Радость захлестывает и заставляет руки и ноги совершать какие-то движения — знакомые и правильные. Мышцы, непривычные к такой работе, почти рвутся, но я только что отключил внутри блокировки и ограничения. Есть только я и только одна задача — получить воздух. Воздух вверху. Все просто! Пьяный от восторга и от полноты этого контроля, я понимаю, к тому же, что у меня получается — я плыву вверх, и скоро весь воздух мира будет моим! У меня получается!