Мост

Я нагнал его, когда автомобили внизу, за стеклянной стеной, на ярко освещенной ночной улице, стали маленькими, как игрушечные модельки.

— Дружище, ты за мной? — пропыхтел он, цепляясь за поручень, и заглянул, свесившись, в темноту колодца.

Там, далеко внизу, свет зажигался постепенно, секция за секцией.

— Зачем? Ты все это?.. И как? — вместо нормальной фразы горло выдало хрип.

— Слушай, у меня мало времени! — забормотал вдруг он. — Я знаю, отсюда некуда уходить. Я бежал, чтобы поговорить с тобой.

— По-а-чему? — выдохнул я.

— Здесь на этом пролете, камера сломана. Запись не идет. На, это тебе!

Он сунул мне в руку небольшую бусину. Давно я таких не видел, но знал, это накопитель информации. Объем изрядный, сюда можно было бы всю базу нашего Центра залить.

— Спрячь, спрячь, — поторопил он меня. — Это тебе подарочек. Потом оценишь.

Я автоматически сунул руку в карман, выпустил туда чуть теплый от его ладони шарик.

— Это я тебя нашел, — проговорил я совсем не то, что хотел.

— Знаю, ты молодец. Быстро справился.

— Зачем?

— Ну, это уже не важно. Я сказал все, что хотел.

Тяжелые ботинки грохотали в пролете, прямо под нашими ногами.

— Я скоро от них все равно удеру, — подмигнул он мне. — Там мозгоправы меня не достанут!

На нас налетело громкое и тяжелое. Нас скрутили обоих. Я отбивался. Я поднимал руки и орал, что я не нарушитель. Я врезал по одной маске.

Когда железные тиски ослабили хват, я сумел вырваться и начал кричать, что этот человек смертельно болен и нуждается в медицинской помощи.

Шизика уводили от меня вниз по лестнице, а он все улыбался. Я, кажется, что-то еще кричал, и меня тоже связали, так как я лез к ним, и требовал, и пытался еще раз врезать по той же маске, хотя они все были одинаковые.

Очнулся я в кабинете у Михалыча. Тот сухо и по делу объяснял двум вооруженным людям, что я сотрудник Центра гармонизации и оказался на месте задержания случайно. Одна маска терла скулу. Я поднял руки вверх, чтобы сказать, что я не хотел, и что прошу прощения. Он отскочил от меня.

Михалычу было все равно до меня и до Шизика, у него горели на экране десять срочных задач, но люди в масках требовали объяснений, и он тратил на нас свое время.

В конце концов две маски устали его слушать, и мы вместе выдавились из кабинета прочь. Я так и не понял, как мы в него все вместе помещались.

Шизика нигде не было. А я не спросил у него что-то важное.

От Отдела гармонизации высоких уровней мне пришла благодарность и личная просьба номера 888 составить отчет по всем трем эпизодам. Я ответил, что к концу рабочего цикла обязательно сделаю.

Потому что я знал об этом деле больше всех. Потому что это я поймал и уничтожил нарушителя. Мозгами нейросети и руками парней в масках, но это точно был я. Почему-то я знал, что Шизик на меня не обижается. Наверное, он мне сказал об этом в последний момент. Я опустил руку в карман и нащупал там все еще теплый гладкий шарик.

8.3

Весь этот длинный рабочий день я сидел на своем месте и только иногда незаметно опускал руку в карман, проверяя, что бусина все еще там. О том, чтобы открыть ее здесь, не могло быть и речи. Однако дома смотреть ее содержимое будет не на чем, компьютера у меня нет, а коммуникатор для этого не подходит. В результате я придумал, как быть, но опасался, хватит ли моих годовых накоплений. Хорошо, хоть не потратил на всякую ерунду!

Мозг не хотел вспоминать последние часы, поэтому я загрузил его работой. Дал задание расшифровать и разложить по полочкам, как именно мой нарушитель… то есть Шизик… проделал все эти потрясающие вещи.

Итак, первое: взлом почтовой системы. Проще простого! Он рассылал сообщения отсюда. Именно поэтому — наш микрорайон. Права доступа дежурного гармонизатора позволяли делать с нашими подшефными домами что угодно.

Я даже задохнулся от ужаса или восторга. Ведь он мог бы закрыть все двери в доме и фактически взять людей в заложники. Мог отключить системы жизнеобеспечения в квартирах. Мог пустить дезинфицирующий газ в больших концентрациях на спящих… Я сам поразился собственной изобретательности.

Обычных гармонизаторов от преступлений отваживало самое простое рассуждение: все наши действия фиксировались. И если бы Система не успела остановить такого преступника, она бы его точно позднее покарала. А вот Шизик умел как-то делать все незаметно. Я уже подал запрос в нашу Систему, и она следов его действий не обнаружила.

Значит, имея почти неограниченные возможности и умение заметать следы своих действий, единственное, что он делал — это слал сообщения, больше похожие на розыгрыш, и устраивал шоу в метро, тратя при этом астрономические суммы. Мне даже представить было страшно, сколько может стоить один малюсенький рекламный модуль на большом экране в час пик. А он выкупил его весь на целую минуту! Даже если у него были какие-то деньги, после такого их точно не осталось. Он завершал свою жизнь, и делал это осознанно.