Мост

Найти лазейку было не трудно, улучив момент, самая любопытная девушка пробралась на площадку. Она глазами быстро отыскала стул и замершего на нем человека. Теперь задача была пробраться поближе. Преодолев все препятствия, Соня прилепилась к спинке заветного стула. Здесь можно было стоять в полный рост, это место было совершенно темным. Она склонилась к самому уху своего знакомого и прошептала: «Добрый вечер, Никита». На нее уставились два испуганных глаза. Но Никита все же узнал странную знакомую и улыбнулся. Потом он встал и предложил место Соне. Она, разумеется, отказалась. Видя, что он не собирается сидеть один, Соня предложила отойти чуть в сторонку, к перилам моста. Здесь они оба себя почувствовали свободнее. Соня молчала и искоса поглядывала на Никиту. Он был очень задумчив и тревожен. Она потихоньку начала его изучать. Ей казалось, что он молод, даже слишком, чтобы кем-то важным здесь быть. Это был молодой человек среднего роста, не очень плечистый, худой, темные волосы были забраны за уши, от чего уши, казалось, смешно оттопыривались. Узкие глаза смотрели с прищуром, а толстые темные брови почти сцепились на переносице. От этого он казался еще более напряженным. Но больше всего ее удивлял его голос, одновременно резкий и тихий, жесткий и притягивающий. Соне нравилось к нему прислушиваться. Хотя казалось, что он если и говорил, то сам себе или какому-то воображаемому слушателю. А она вот ведь рядом и слушать готова! Но этот Никита в каком-то другом пространстве существует. Соня задавала вопросы, и, казалось, он их слушает. А потом вдруг говорит совершенно о другом, как бы продолжая уже давно начатую тему. Постепенно Соня к этому привыкла и начала складывать сама ответы из разрозненных кусочков его фраз. Картина получалась настораживающей и странной. Как поняла Соня, Никита был автором сценария. Вернее, это была его книга, по которой режиссер решил снять фильм. Никита поначалу очень обрадовался. Его замысел оживет! Это же здорово! Он сам и вызвался написать сценарий. Но режиссер оказался негибким и очень самоуверенным. Он, оказывается, совсем другим видел финал и уперто вел к своей цели. Никита ничего не мог с этим поделать по многим причинам. Соня все это поняла из его разговора с самим собой. Вот только причины ей были неясны. Потом она все же из него и из отрывистых реплик окружающих, поняла, что сегодня, если все получится, будет сниматься финальная сцена. «Но это не должно произойти!!!», — этот резкий, тихий вопль Никиты несколько раз услышала она. Соня связала вопль с финальной сценой и осталась жутко заинтригованной.

Сумерки окончательно замазались ночной темью. Перспектива померкла и погрузилась в омут ночи. По нервному поведению своего «собеседника» и по усилившейся суете, стало понятно, что долгожданный момент наступил. Но тут произошло совершенно неожиданное. Ни Соня, ни Никита ничего не видели, они только услышали лязгающий звук тормозящих колес и стук от какого-то удара. Кто-то впереди, из тех кто был ближе крикнул, что произошла авария. Две машины столкнулись прямо рядом с основным местом съмочной площадки. Авария, к счастью, оказалась не кровопролитная, но внушительная, с серьезными повреждения машин. Стало понятно, что она многочасовая.

Когда взволнованная Соня все-таки, из любопытства пробравшаяся поближе, вернулась к Никите, ее поразил торжествующий вид этого странного молодого человека. Чему тут было радоваться? Но, оказывается, было чему!

Группа сворачивала пожитки и технику. Никита молча, ни с кем не прощаясь, пошел прочь. Соня вначале постояла, обидевшись, а потом припустила за ним. В конце моста она догнала легко шагающего Никиту. А почему так ему весело? Да, именно такой вопрос стоял в ее взгляде, когда она, обогнав его, возникла у него на пути. Никита немного грустно и вместе с тем теперь нежно посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся. Они теперь, сбавив скорость, шли рядом по Якиманке. Никита спокойно рассказывал Соне про свою книгу, говорил о своем замысле. Он очень надеялся, что благодаря фильму его мысли материализуются. А этот режиссер оказался простым конъюнктурщиком, он грубо и бесцеремонно ломает основную идею. «Ему важно, чтобы было больше «перца», да так, чтоб до мурашек или хотя бы до слез! А размышлять над финалом со знаком вопроса никому не надо! Так думает и утверждает этот козел», — сказал Никита в заключении.