Мост бриллиантовых грез

– Ваш сын и не подозревает, с кем он связался. Опасна не Катрин – она хоть и стерва, но довольно безобидная стерва, – смертельно опасен ее любовник. Он связан здесь, в Париже, с людьми, которые лоббируют в Национальной ассамблее новый законопроект – о легализации игорного бизнеса в столице и других крупных городах, об открытии целой сети общедоступных игорных заведений. Надеются добиться этого не только в нижней палате парламента, но и утвердить в сенате. Причем одновременно добиваются этого две заинтересованные группы бизнесменов, которые соперничают друг с другом. Есть мнение, что череда нераскрытых убийств и терактов – их рук дело. Полиция пока молчит, не делает никаких заявлений.

– Ну и при чем ту Илла… то есть Лоран? – спросила Эмма. – Его в чем-то подозревают?

– Нет или пока нет. Он очень осторожен, хитер и подозрителен. Боюсь, он может заподозрить, что Роман – агент его конкурентов, которые пытаются добраться до некоторых опасных тайн Лорана через его любовницу. Например, желают добыть какие-то компрометирующие его материалы, поэтому и подсунули Катрин этого мальчика. Очень может быть, что материалы, за которыми охотятся, касаются российского прошлого Лорана. Какая разница! Лишь бы скомпрометировать его, а через него – и те политические силы, которые готовы не просто поддержать новый законопроект, но и обещают поддержку той команде, в которую входит Лоран.

«Какая чушь! – подумала Эмма. – Я это знаю, и он это знает. Полуправда. Полувранье… Но чего он добивается? Почему так старается уверить меня, что Роману грозит смертельная опасность? Откуда вдруг такая заботливость?»

– Я не совсем понимаю, чего вы хотите и зачем меня пугаете, – сказала Эмма. – Просматривается такая логика: я должна испугаться, разыскать Романа и спасти его от Катрин. Но… мне совершенно безразлично, с кем он спит, – это его выбор, в который я не имею права вмешиваться. Лишь бы ему было хорошо и удобно! Мне только непонятно, вы-то ради чего суетитесь? Чтобы Роман вернулся к Фанни, что ли? Вы желаете устроить ее личную жизнь? Или ревнуете к нему Катрин? Я ничего не понимаю!

– У меня есть средства вас убедить, – холодно сказал Арман. – Но для этого вы должны зайти ко мне.

Эмма вскинула брови и усмехнулась.

– Да чего вы боитесь? – вскипел он. – Я не собираюсь вас насиловать! – А про себя продолжил: «Это правда. Ты мне сама отдашься, когда увидишь…»

Эмма пожала плечами.

– Поверьте! – теперь голос его звучал умоляюще. – Поверьте, это ради вашего же блага!

– Да почему вы заботитесь о моем благе?!

– Я люблю вас.

Оба остолбенело уставились друг на друга: он – потрясенный тем, что сказал; она – ошеломленная тем, что услышала.

– Пойдемте, прошу вас! Клянусь, я не причиню вам вреда. Ну хорошо, если вы меня боитесь, позвоните кому-нибудь… этому вашему Роману, друзьям, если они у вас есть, в полицию, что ли… назовите мой адрес, скажите, что, если через час от вас не будет вестей, пусть приедут, пусть примчатся с автоматами, в бронежилетах, с гранатами со слезоточивым газом… Ну, я не знаю! – развел он руками.

Эмма молча смотрела на него. О какой любви он говорит?! Опасность! Опасность! Она чувствовала опасность, исходящую от этого человека.

Что делать? Не у кого спрашивать совета! Ох, ну почему, почему Эмме всегда в этой жизни приходится рассчитывать только на себя! Кончится ли это когда-нибудь?

Неизвестно, как поступит Арман, если она откажется…

Эмма опустила взгляд и встретилась глазами со Шьен. Собака несколько раз ударила хвостом по мостовой и встала. Потянулась…

– Хорошо, – сказала Эмма неожиданно для себя самой. – Идемте. Который дом? Вон тот?

И пошла, слыша за спиной торопливые шаги Армана, который от неожиданности замешкался было, а теперь бросился догонять ее.

* * *

– Хотела бы я понять, – лениво протянула Катрин, – чего тебе от меня нужно? – И длинно зевнула, уютно приоткрыв алую шелковую пасть.