Мост через реку любви

Он не донес ложку до рта и подозрительно взглянул на нее.

— Ты ведь сказала, что ничего не случилось.

Мэг покачала головой.

— Здесь, в городе, и в самом деле ничего не случилось.

Джерри пожал плечами.

— И поэтому я могу жить спокойно. — Ложка нетерпеливо завершила свой путь.

Глаза Мэг беспокойно блуждали по комнате, пока не остановились на чучеле огромной рыбы. Эта штуковина столько лет стоит на полке, что, наверное, закаменела. Умер не чужой человек, а отец Джерри. Мэг не знала, что хуже — сам факт смерти или то, что сын никогда уже не увидит своего отца.

— Я знаю, что ты никогда не видел отца, — набравшись решимости, выпалила она. — На прошлой неделе он погиб.

Джерри перестал жевать, перевел дыхание. С трудом сглотнул и посмотрел на нее.

— Он попал под машину, — уточнила Мэг.

Никакой реакции.

— Это была не его вина. Он переходил улицу на зеленый свет.

Джерри невозмутимо зачерпнул ложечкой мороженое. Глаза его были устремлены на вазочку с десертом.

— Все правильно, — бесстрастным голосом произнес мальчик, — ведь у меня нет близких за пределами нашего города.

В горле у Мэг встал комок. Ее захлестнула волна разноречивых чувств: страх, гнев, боль. Мэг ожидала от Джерри чего угодно, только не равнодушия. Пусть слезы. Пусть обида. Но хоть что-нибудь! Хоть какое-то человеческое чувство.

Она заговорила не сразу. Мэг стоило огромных усилий справиться с дрожью в голосе:

— Я знаю, ты думаешь, что он про нас совершенно забыл. Но мне кажется, что это не так.

Джерри добросовестно счищал мороженое с краев вазочки.

— Недавно я получила от него письмо. Он хотел приехать повидаться с нами…

Но ее слова, казалось, не находили никакого отклика в сердце сына. Он не поднимал глаз. Джерри или не хотел выдавать своих чувств, или, что еще хуже, никаких чувств не испытывал.

— Я ответила на письмо. Написала ему, что он может приехать. Послала ему твою прошлогоднюю школьную фотографию. Но, видимо, ему не удалось вырваться. Наверное, работа задержала.

Это, конечно, было глупое объяснение. Такое же невесомое, как взбитые сливки, которые усердно поглощал Джерри. Мэг надеялась, что Джерри не станет искать в ее объяснении слабые места. И напрасно.

— Что, за шесть месяцев не смог найти ни одного свободного дня? — взорвался Джерри. — Никто не работает без выходных. Это нарушение прав человека!

— А кто сказал, что за шесть месяцев?

В его глазах блеснул металл.

— Если бы ты получила письмо недавно, то отправила бы ему новую фотографию, — объяснил он и вернулся к десерту.

Черт бы побрал этого мальчишку с его несгибаемой логикой.

— Наверное, не так все просто, — сказала она. — Знаешь, когда причиняешь кому-то боль, потом тяжело смотреть этим людям в глаза.

— Иногда ведь можно попросить прощения.

— Верно, но не все это отчетливо понимают.

— Да. Слабаки, например.

— Джерри! Твой отец никогда не был трусом!

— Разве?

Мэг так и не смогла понять, что чувствовал Джерри в этот момент. Ей всегда было трудно разобраться в чувствах сына. Джерри был для нее загадкой. А попытки Мэг сблизиться с ним неизбежно заканчивались неудачей.

— А ты сама-то что чувствуешь? — спросил Джерри, будто читая ее мысли. — Ты все еще его любишь?

— Нет, — медленно проговорила она. Стоит ли откровенничать? — Но мне жаль, что он погиб, многого не сделав в жизни. Я имею в виду не только нас с тобой. Он не смог найти ничего, что сделало бы его счастливым. Он не хотел видеться с нами, но не потому, что где-то в другом месте ему было лучше. Мне кажется, что он был одиноким и глубоко несчастным человеком.

— Не знаю, не знаю.

В его голосе слышалась твердость, которая напомнила ей об Эле. Хорошо бы этому несгибаемому копу поговорить с Джерри. Этакий мужской разговор с глазу на глаз. Похоже, между ними много общего. Кроме того, Элу есть что рассказать про Уилла, особенно о его жизни в последнее время. Мэг понятия не имела, чем занимался Уилл все эти годы.

Она отодвинула от себя нетронутый десерт.

— Знаешь что, давай поедем навестим дядю Элберта.

— А зачем? — спросил Джерри.

— Просто посмотрим, как у него дела. Из-за простреленной ноги он не может пока водить машину, да и ходить ему трудно.

— А куда ему ходить-то?

— Вот и спросим.

Джерри странно посмотрел на нее и молча помог убрать со стола.

При стуке в дверь Эл вылетел из кресла, как пуля из ружья. Газета, которую он только что читал, оказалась на полу. Эл осторожно подкрался к ночному столику и бесшумно достал из ящичка пистолет.

— Кто там? — грубо спросил он.

Ответом послужило долгое молчание. Эл затаил дыхание и мысленно пересчитывал капельки пота, катившиеся со лба. Что, черт возьми, происходит? Ведь ни одна живая душа не знает, что он здесь.

— Эл?

Голос женский. Это молодая дама, наверняка очаровательная и милая. Да это же…

— О Господи.

Почувствовав острую боль в колене, Эл тяжело привалился к стене. Закрыв глаза, он запрокинул голову. Рука, сжимающая пистолет, безвольно опустилась.

Слишком долго я был полицейским. Черт побери, слишком долго.

— Эл! У тебя все в порядке?

Неясный шум голосов за дверью мигом вернул его к действительности.

— Вот черт! — воскликнул он.