Мост через вечность

Отжавшись на руках, я выбрался из кабины и взглянул на людей. Они мне понравились. В следующий момент я с занятной отрешенностью уже как бы со стороны слушал свой собственный голос и в то же время взглядом пытался отыскать ее в толпе.

– Рассел с высоты птичьего полета, люди! Уникальный шанс воспарить над полями Айовы! Последняя возможность перед тем, как выпадет снег! Вперед, – туда, где обитают лишь птицы да ангелы:

Кое-кто засмеялся и зааплодировал – кому-нибудь другому, кто решится попробовать первым. Лица – некоторые с выражением глубокого недоверия и вопроса, некоторые – полные устремления и жажды приключений, были и хорошенькие – веселые и заинтересованные. Но того лица, которое я искал, не было нигде.

– А вы уверены, что это безопасно? – поинтересовалась женщина. – Судя по тому, что я видела, вы – не слишком осторожный пилот!

Покрытая загаром кожа, ясные карие глаза. Ей так хотелось, чтобы ее предположение оказалось справедливым.

– Безопаснее не бывает, мэм! Легкость пушинки! Флайт в воздухе с двадцать четвертого декабря тысяча девятьсот двадцать восьмого года – еще на один полет его, пожалуй, хватит, прежде чем он разлетится на куски:

Она изумленно моргнула.

– Шучу, – сказал я. – Он будет летать даже спустя годы после того, как нас с вами не станет, уверяю вас!

– Кажется, я ждала достаточно долго, – сказала она, – мне всю жизнь хотелось покататься на одном из этих:

– Тогда вам должно понравиться.

Я толкнул винт, чтобы запустить двигатель, помог ей забраться в переднюю кабину и застегнуть привязной ремень.

– Невозможно, – думал я. – Она не здесь. Не здесь – не может быть!

Каждый день – уверенность, что сегодня – тот-самый-день, и каждый день – ошибка!

После первого полета было еще тридцать – до самого захода солнца. Я летал и болтал без устали, пока все не разошлись но домам, чтобы вместе поужинать и провести ночь. Я же остался один.

Один.

Неужели она – плод моей фантазии?

Молчание.

За минуту до того, как вода закипела, я вытащил котелок из огня, вытряхнул в него растворимый какао и размешал сухим стебельком. Нахмурившись, произнес, обращаясь к самому себе:

– Дурость какая – искать ее здесь. Недельный давности булочку с корицей я наколол на хворостинку и поджарил над языками пламени.

Да, странствующий пилот на старом биплане – полет сквозь семидесятые годы двадцатого века. Вроде бы, приключение. Раньше оно было приправлено множеством вопросительных знаков. Теперь же все стало таким же знакомым и безопасным, как фотографии в семейном альбоме. После сотого урагана я мог делать их с закрытыми глазами. А после того, как я в тысячный раз обшарил глазами толпу, у меня возникают сомнения: может ли родная душа явиться мне среди скошенных полей.

Денег достаточно. Катая пассажиров, мне вряд ли когда-нибудь придется голодать. Но я не узнаю ничего нового, я просто болтаюсь без толку.

В последний раз я по-настоящему учился два лета тому назад. Тогда я увидел сверху бело-золотистый биплан «Тревл Эйр», припаркованный среди полей. Приземлившись, я познакомился с его пилотом – Дональдом Шимодой, Мессией в отставке, экс-Спасителем Мира. Мы подружились, и в те последние месяцы его жизни он передал мне некоторые секреты своего странного призвания.

Дневник, который я тогда вел, превратился в книгу, я отослал ее издателю. Не так давно она вышла из печати. Большинство его уроков я усвоил хорошо, так что новые испытания попадались действительно крайне редко. Но вот решить проблему с родной душой не удавалось никак.

Где-то возле хвоста Флайта послышался тихий шорох – крадущиеся шаги по сухой траве. Я повернул голову, прислушиваясь к этому звуку. Шорох стих. Потом появился опять, как если бы кто-то стал медленно подкрадываться ко мне.

Я напряженно вглядывался в темноту

– Кто там?

Пантера? Леопард? Только не в Айове, их в Айове не встречали уже:

Еще один осторожный шаг по ночной траве. Как бы это ни был: Лесной волк!

Я бросился к ящику с инструментом, судорожно пытаясь ухватить нож, большой гаечный ключ, но было уже слишком поздно. В это мгновение возле колеса самолета возникла черно-белая бандитская маска, изучающий взгляд ярко блестевших глазок, нос, с сопением принюхивающийся к запаху коробки с продуктами.

Не лесной волк.

– Эй: Привет, эй ты там: – сказал я. Я рассмеялся: так сильно колотилось сердце. Я сделал вид, что убираю ключ прочь.

Осиротевших крошек-енотов на Среднем Западе часто берут в дом и выращивают в домашних условиях. Когда им исполняется год, их отпускают на волю, но они на всю жизнь остаются домашними.

А что тут плохого? Разве нельзя шуршать себе по полю, в темноте на огонек заглянуть – а вдруг у того, кто разложил костер, найдется чтонибудь вкусненькое – погрызть, коротая ночь?

– Нормально: Давай, иди-ка сюда, приятель! Проголодался?

Хорошо бы чего-нибудь сладенького – кусочек шоколадки: можно зефира -%,-.#., – все сойдет. Енот постоял немного на задних лапках, морща носик и изучая воздух в поисках запаха съестного. Остатки зефира – если, конечно, ты сам на них не претендуешь – вполне сойдет.