Мост Дьявола

— Я в долгу перед вами, Тринити, — тихо говорит Рэйчел. Она медлит, и ее глаза вдруг затуманиваются. — Джейни. Мы все в долгу перед вами. Все мы — часть этой истории. И вы тоже. А время для секретов уже прошло.

— Вы знаете, кто это сделал? Кем был убийца Лиины?

— Да.

Ее прямой ответ похож на удар под ложечку. Жаркий коктейль из адреналина, восторга, нервозности, гнева и возбуждения закипает у меня в груди.

— Это была Бет, да? — говорю я. — И кто-то еще. Мужчина.

Она тяжело сглатывает.

— Нам позвонил водитель-дальнобойщик, — объясняю я. — Он слушал подкаст. Он помнит ракету и помнит, как видел Лиину в ту ночь на мосту. За ней, держась в тени, следовали два человека. Девушка со светлыми волосами до пояса и высокий парень в вязаной шапке.

— Значит, был свидетель.

— Видимо, так.

Рэйчел кивает и снова косится на фалангу репортеров перед входом. Она выглядит предельно усталой и проводит рукой по спутанным волосам.

— Это хорошо, — шепчет она. — Свидетель — это очень хорошо.

— Кто был тот парень, Рэйчел?

Она встречается с моим взглядом.

— Даррен, муж Мэдди. Мой зять и отец моих внучек. А я не знала. И никто не знал, даже Мэдди. До тех пор, пока он не поджег дом. Он хотел забрать их с собой. Хотел, чтобы все умерли.

Потрясение холодной волной окатывает меня.

— Я… Мне так жаль, Рэйчел.

Бывшая следовательница смахивает слезы.

— Мэдди… она действительно хочет поговорить со мной?

Рэйчел кивает.

— Да. И насчет того… что ваш отец сделал с ней, если захотите узнать.

У меня перехватывает дыхание. Я действительно хочу знать, но какая-то часть меня внезапно колеблется. Боится все услышать. Но я должна. Мне это было нужно с тех пор, когда я впервые увидела фотографию отца. Все люди хотят понимать, откуда они происходят. Кто они такие. Это путешествие началось, когда я была маленькой девочкой, которая начала задавать вопросы о своем «трагически погибшем» отце. Все дороги привели меня сюда, в эту больницу Твин-Фоллс, где я родилась. Перед пожилой женщиной-детективом, которая меняла мне подгузник и упрятала моего отца в тюрьму. Я должна знать.

Рэйчел колеблется, как будто размышляет, стоит ли добавить что-то еще.

— Вы кое-что сказали, Тринити, еще в первом эпизоде вашего подкаста. Вы задали вопрос: «Если город воспитывает ребенка, может ли город убить его?» Так оно и было. Мы все вместе убили Лиину Раи. Все мы отворачивались и постоянно смотрели в другую сторону. А если вы спросите, кто поджег дом вчера вечером… все мы сделали это.

Потом она делает нечто совершенно неожиданное. Она обнимает меня и шепчет мне на ухо:

— Мне очень жаль.

Какой-то фотограф внезапно прорывается через охранников и распахивает стеклянную дверь больницы. Он поднимает камеру и щелкает затвором. Срабатывает вспышка.

Я слышу крики. Прибегает охранник и хватает фотографа за руку. Когда его выволакивают наружу, фотограф кричит:

— Рэйчел Харт, как ваша дочь? Как ваши внучки? Вы можете что-то сказать?

Джио подходит к нам, поблескивая темными глазами.

— У меня есть новости, — тихо говорит он. — Только что видел в Твиттере. Сотрудники RMCP перехватили Бет Форбс и Зейна Ролли. Дети в порядке. — Он делает глубокий вдох. — Они пытались сесть на паром до Порт-Анжелеса в Виктории. Они собирались бежать в Соединенные Штаты, но пограничный патруль остановил их.

Мать Бет выходит из коридора. Она смотрит на нас с абсолютно потрясенным видом. Рэйчел устремляется к ней.

— Мне только что позвонили, — говорит Эйлин Гэллоуэй и начинает плакать. — Они в безопасности. Моим внукам ничего не угрожает.

Рэйчел Сейчас

Понедельник, 22 ноября. Наши дни

Ранний вечер. Я пью чай и ласкаю Скаута у камина, когда Грэйнджер входит в гостиную.

Он молча стоит в дверном проеме, глядя на меня и Скаута. Выглядит сущей развалиной. Ему нужен душ и чистая смена одежды. Не знаю, хватит ли мне сил хотя бы приступить к делу.

— Рэйчел, я…

— У тебя была обязанность, Грэйнджер, — устало говорю я. — Врачебный долг. Обязанность сообщить о пациенте, который представлял опасность для детей. Твой клиент был учителем и школьным консультантом. Он работал с детьми, с уязвимыми подростками. Он насиловал мою дочь, у него был свой маленький ребенок, и он обратился к тебе за помощью. Если ты знал, что он может причинять вред людям, то ни о какой конфиденциальности между врачом и пациентом не могло быть и речи.

Он входит к гостиную и тяжело опускается в свое кожаное кресло.