Мост Дьявола

Я переглядываюсь с Люком, который укачивает младенца на колене. Если бы атмосфера была не такой мрачной, эта сцена показалась бы мне комичной. В то же время во мне разгорается гнев на Клэя. Я беру Лэйси за холодную руку.

— Я понимаю, — очень тихо говорю я. Не то чтобы я собиралась произносить эти слова, но они вырвались сами. — Я знаю, на что это похоже. Быть замужем за неверным мужчиной.

Она смотрит на меня, почти не дыша.

Я ощущаю интерес Люка, острый и моментальный. Сказанного не воротишь. В этот момент я понимаю, как глубоко измена Джейка уязвила меня. Я кашляю и делаю глубокий вдох.

— Если это правда, Лэйси, то знаете ли вы, с кем спит ваш муж?

Она качает головой.

— Без понятия?

— Нет… Я думала, это какая-то учительница или девушка из спортзала.

Возможно, она лжет и скрывает другие, более темные подозрения.

— Сколько учеников приходит сюда к Клэю для частных уроков? — спрашивает Люк, неуклюже придерживая малышку, которая зачарована и теперь молча смотрит на его лицо и жует соску, покачиваясь на его колене. — Кроме Лиины.

— Четверо. Но нерегулярно.

— Женщины или мужчины?

— Женщины.

Она выглядит так, будто ее вот-вот стошнит. Вопросы Люка навели ее на мысли, к которым она не хотела возвращаться. Она берет гигиеническую коробку со стола и сморкается туда.

— Когда ваш муж в ту ночь пришел домой пьяным, он носил те рабочие ботинки, которые стоят в прихожей? — спрашиваю я.

Она растерянно смотрит на меня.

— А что?

— Это помогает уточнить определенные обстоятельства.

— Не уверена. Может быть.

— Мы можем взглянуть на них?

Она мрачнеет и сглатывает комок в горле.

— Ну да, конечно.

Я иду в прихожую, беру ботинок и переворачиваю его. Адреналин устремляется в кровь: это тот самый узор протектора. Отпечатки синяков на теле Лиины. Я возвращаюсь в комнату и киваю Люку.

— Не возражаете, если мы заберем эти ботинки? — спрашивает он.

Она долго молчит, потом спрашивает тоненьким голосом:

— Это имеет отношение к Лиине?

— В данный момент мы расследуем все варианты.

— Возьмите их, — сдавленно говорит она. — Возьмите эти проклятые ботинки. Берите все, что хотите.

— И еще одно, Лэйси, — говорю я и раскладываю на кофейном столике фотографии улик, найденные в рюкзаке Лиины и вокруг него. — Вы что-нибудь узнаете?

— Эта книга стихов, «Древесные шепоты». Она принадлежит Клэю.

— Откуда вы знаете?

— Здесь есть надпись на титульной странице. «С любовью, от Э. Ч. УБК, 1995». Э. Ч. — это Эбигейл Честер. Она была подругой Клэя в университете Британской Колумбии и подарила эту книгу. Он сам мне рассказывал. — Она поднимает голову. — Где вы ее нашли? Это вещи Лиины?

— Они были обнаружены на месте преступления, — говорю я.

— Может быть, Клэй одолжил ей эту книжку, — говорит она.

— Да, возможно.

Пока Люк продолжает нянчить маленькую Джейни, я возвращаюсь к автомобилю, беру перчатки и пакет для улик и возвращаюсь за ботинками. Записываю имя и номер в блокноте, вырываю страницу и отдаю Лэйси.

— Я хочу, чтобы вы позвонили по этому телефонному номеру. Есть человек, который поможет вам. Я позвоню в другое место, чтобы кто-то еще приехал к вам и проверил, все ли в порядке. Хорошо?

— Вы имеете в виду сотрудника социальной службы? Я хорошая мать. Никто не может назвать меня плохой матерью. Я стараюсь изо всех сил.

— Уверена, что так и есть. Но нам всем иногда нужна помощь. Воспитание ребенка… нельзя сделать это в одиночку. — Когда я вспоминаю распятие в детской, меня посещает еще одна мысль. — Вы ходите в церковь, Лэйси?

Она кивает и снова сморкается.

— В какую из них? Я знаю людей, которые помогают другим в местных религиозных общинах.

— Церковь Богородицы-на-Холмах.

— Хорошо. Я знаю одного католического священника и позвоню ему, ладно?

Она кивает и берет у меня листок бумаги. Люк встает и передает ей ребенка.

— Мы можем заглянуть в сарай, где Клэй дает частные уроки? — спрашивает он.

Она цепенеет. Ее лицо искажается от паники.

— Я… там всегда заперто. На висячий замок. Разве вам не нужно спросить его или иметь ордер на обыск?

— Справедливо, — говорит Люк. — Но нам нужно, чтобы вы поехали в участок и дали официальные показания. Мы вызовем сотрудника, чтобы он привез вас, хорошо?

Она кивает и провожает нас до двери.

* * *

Когда мы ныряем в автомобиль и выходим из снежной круговерти, я говорю:

— Итак, у Клэя Пелли нет алиби. Он солгал своей жене. Мистер Хороший Парень оказался дерьмовым мужем.

— Или хуже того, — говорит Люк и заводит двигатель.

Я ругаюсь, застегивая ремень безопасности.

— Она еще ребенок. Едва старше некоторых школьников. И ей очень тяжело.

Люк смотрит на меня.

— Ты считаешь, что твоя дочь сказала правду о том, что она видела?

— Да. Это было тяжело для нее, но да, я верю ей.

— Нам нужно снова собрать детей. Официально. В участке, на этот раз вместе с опекунами. Задать им жару под запись и точно узнать, кто видел учителя рядом с костром. А ботинки мы отправим в лабораторию. Этого будет достаточно для ордера на арест или по меньшей мере для ордера на обыск в его доме и сарае.