Мост для императора

Однажды, в день памяти ее отца, Анатолия Александровича Рыбакова, был выпущен очередной спектакль по его эскизам. Майка, тогда смешная рыжая десятиклассница, помогала маме готовить большую пиар-акцию в театральном журнале. Приглашены были критики, журналисты, друзья – художники, друзья друзей. Оба холла театра были украшены папиными картинами, макетами и эскизами декораций, разнообразной театральной бутафорией, которую он очень любил делать своими руками. Майка встречала гостей, водила их по экспозициям и записывала на диктофон воспоминания. Она задумала написать книгу об отце и стала собирать материалы. Одну такую статью даже напечатали в театральном альманахе, вторую – в «Вестнике Союза Театральных Деятелей». Мама уже договорилась о приеме на искусствоведческий факультет, статьи шли в зачет ее вступительных творческих экзаменов.

Папина выставка шла все пять дней спектакля. И вот, в последний день Майя стояла у входа – одна, без мамы, встречая гостей. Перед ней появился молодой человек – высокий, рыжеволосый, с орлиным носом, карими вишнями глаз под густыми бровями. Рядом с ним стояла невысокая женщина с русыми, гладко зачесанными в элегантный пучок волосами. «Как балерина», – подумала Майка, оценив ее строгую осанку и ладную фигуру, собранную в лаконичный бирюзовый костюм. У женщины были тревожные глаза, и она крепко держала под руку рыжеволосого юношу.

– Вы с билетом? – Майя отошла в сторону, пропуская их к контролеру.

– Нет.

– Вы по списку?

– Да.

Женщина тяжело вздохнула и нервно провела маленькой ладошкой по волосам. Темно-синим светом блеснул большой перстень на ее руке.

– Ваша фамилия?

– Шарова.

– Та-а-а-к, – Майка оживилась и стала смотреть в списке. – Нашла. Марина Сергеевна и Глеб Шаровы. Так? Тут почему-то написано: «Родственники».

– Правильно написано, – ответила женщина и протянула ей маленькую руку.

Девушка удивленно пожала протянутую ладонь, а потом, скрывая смущение, приобняла даму за локоть и проводила в холл.

– Вот папины последние картины… А кем Вы будете Анатолию Александровичу? – с интересом спросила она у спутницы.

– Он – его сын, – ткнула «балерина» сухим перстом прямо в грудь своему рыжему отпрыску.

– У папы был сын? – Майя всегда несла на своем лице озера, которые легко пополнялись внутренними родниками и обильно проливались на высокие скулы. Вот и сейчас они заполнились до самых краев.

– Да. Представьте себе, – это Ваш старший брат, – улыбнулась женщина и протянула руку к ее рыжей голове.

Майка попятилась к стене и уперлась в отцовскую картину. Это был автопортрет. Казалось, что отец сам захотел принять участие в разговоре и притянул дочку к себе.

– Но вы же… не моя мама.

– Конечно, нет. – женщина протянула руки, но та отстранилась и буквально щекой прижалась к папиному портрету.

– Когда Ваш папа встретил Вашу маму, то это привело к тому, что мы с ним расстались… совсем, – продолжила Марина Сергеевна. – Творческие люди влюбчивы… Глебу было тогда четыре года. А потом Анатолий с новой женой, твоей мамой, уехал в Чехию. Там родилась ты. Он писал сыну письма, высылал фотографии и подписывал: «Твоя сестренка Людмила Чешская». Только почему – Людмила? Вы же – Майя?

– Я в крещении – Людмила. В Праге крестили… – Майя сползла по стене и присела на корточки.

День был бесконечный. Спектакль, конечно, никто из «новых» родственников не стал смотреть. Все втроем сели сначала в холле, за уютным чайным столиком, а потом, когда спектакль закончился и вновь стало многолюдно, Глеб скаламбурил и предложил прогуляться по майской Москве. Гуляли до глубокой ночи.

– А папа с Вами встречался, когда мы вернулись обратно в Россию?

– Очень редко.

– Ему было не до нас. – едко добавил новоявленный братец.

– Глеб! – Мама резко дернула его за руку, на которую все время опиралась.

– Он сначала хотел нас познакомить, но потом… – продолжил юноша, как ни в чем не бывало.

– Потом? – Майка впилась в него немигающим взглядом.

– Потом он умер, – стала на защиту отца Марина Сергеевна.

– А ты никогда про нас не слышала? – Глеб тоже изучал сестру.

– Никогда. Даже намеков. Я, правда, всегда просила братика, и папа отвечал: «Будет тебе братик». Но… я тогда и представить не могла, что он мне обещает старшего брата. А сколько тебе сейчас лет?

– Я на пять лет старше тебя.

– Ух ты! Настоящий старший брат! – Кажется, Майя смирилась и даже обрадовалась неожиданному расширению семьи.