Мост душ

Канцлер зажег новую свечу, погасив огонь на огарке двумя пальцами и даже не почувствовав тепла. Мысли о собственном будущем не давали покоя. Джессом попытался оценить свои возможности. Их было немного, и все представлялись достаточно неприятными. Он мог остаться с Селимусом и делать вид, что верит в силу короля. Он мог бы сам поднять легион, рассказав офицерам правду, и что тогда? Они свергнут Селимуса, но где взять преемника? Необходим хотя бы дальний родственник, который мог бы предъявить права на трон. Джессом посвятил немало времени изучению этого вопроса, но ничего подходящего не нашел. Как альтернативу, можно было предложить создать совершенно новую династию, начав, например, с кого-то вроде герцога Фелроти, но Джессом — создатель он королей или нет — не мог быть уверен, что поступит правильно, если пойдет на столь решительные перемены. Можно, конечно, и уехать. Исчезнуть сегодня ночью и начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Но где? Если Селимус останется королем, то будет его преследовать. Канцлера передернуло от мысли, что с ним сделает король, если поймает. А сомнений, что так оно и будет, даже если у Селимуса на это уйдут годы, Джессом не питал.

Таким образом, остается лишь один вариант. Оценив все его преимущества, канцлер пришел к выводу, что это не только наилучший выбор, но и самая блистательная из когда-либо приходивших в его голову идей. Если все получится, беспокоиться будет больше не о чем.

Ежели нет — его ждет ужасная смерть. Поэтому необходимо очень хорошо подготовиться и все предусмотреть.

Ему может понадобиться помощь знатока для создания надежной капсулы сока Цветка Смерти, растения столь редкого, что люди, в большинстве своем, о таком даже и не слышали. Но у Джессома он был, и Селимус об этом не знал. Если канцлера поймают при осуществлении этой последней, отчаянной меры, он, не колеблясь ни минуты, раскусит капсулу и умрет так быстро, что никто даже не поймет, как все произошло. Потом его тело застынет в оцепенении, вызванном ядом растения.

Он едва заметно улыбнулся.

— Но я вовсе не собираюсь принимать эту капсулу.

* * *

Уил открыл глаза и увидел Аремиса. Судя по всему, упав на бок, он потерял сознание, а Кайлех, наверное, решил, что Илена мертва. Создавалось впечатление, что гренадинца покинул весь его боевой настрой. Король прохаживался мимо него, тыча пальцем ему в грудь и бросая в лицо резкие слова. Два стражника, охранявшие Аремиса с обеих сторон, явно чувствовали себя неловко. Уил превозмог боль, как его учил Герин, и невероятным усилием усадил тело Илены таким образом, чтобы она опиралась спиной на камин. Никто не заметил ее перемещений, все внимание было сосредоточено на Кайлехе.

Он должен двигаться, несмотря на сломанную ногу и выбитое плечо, не говоря уже о других повреждениях. Сражайся до конца. Разве не таков девиз легионера? Уил собрался с силами и призвал все, что в них с Иленой осталось от предков, чтобы добраться до Аремиса.

— Значит, ты не отрицаешь смерть Мегрина? — спросил наемника Кайлех. Чувствовалось, что еще немного, и король перестанет себя контролировать.

— Нет, ваше величество. Это была ошибка.

— Ошибка!

Аремис моргнул. Он не видел выхода из сложившейся ситуации, не знал, как объяснить — если не сказать, конечно, правду — смерть конюха. Его больше не интересовал ни Кайлех, ни мирный договор, ни даже все горцы вместе взятые. Откровенно говоря, сейчас его волновали лишь два человека — один в углу, заточенный в переломанном теле женщины, и другой, обезумевший от боли и тоски, которого превратили в лошадь. И еще в нем бурлило желание убить южного короля.

Все остальное не имело значения, даже собственная жизнь — ему и в голову не пришло включить ее в свой список. Он бросил взгляд на Илену и увидел, что та понемногу двигается. Значит, не умерла; мужественный Уил полз по направлению к нему. Но что они могут противопоставить двум огромным воинам и разъяренному королю, уже потянувшемуся за своим кинжалом?

— Потерял дар речи, Фарроу? Возможно, это развяжет тебе язык? — сказал Кайлех и полоснул ножом по лицу гренадинца.

Аремис видел, как кровь брызнула на щеку Ролло. Воин заморгал, но ничего не сказал. К чести Аремиса, он даже не вздрогнул. Возможно, все произошло слишком быстро. Как пришли ему в голову эти слова, наемник даже не понял, но получил от них удовольствие.

— Слава Хальдору, Кайлех, твой кинжал остро заточен. Я ничего не почувствовал.

Король прищурил глаза, глядя на яркую кровь, стекавшую по лицу того, кого он называл другом, в надежде, что тот заполнит пустоту, возникшую после потери Лотрина. Но Аремис сейчас смотрел в лицо смерти из-за Лотрина.

— Зачем, Фарроу? Ты мог иметь все рядом со мной, — печально спросил Кайлех.

— Потому что вы, ваше величество, кукольный король, — ответил Аремис, чувствуя, что к нему возвращается чувство собственного достоинства. Он заметил, как на виске короля запульсировала жилка.

— Объяснись, Фарроу.