Мост исполнения желаний

Панин сел за руль, а я устроилась рядом с ним. В салоне лежала коробка с разбитой люстрой. Минут через десять мы подъехали к пятиэтажке, в которой жил Михаил Владимирович. Пока он бегал за документами, я позвонила своей однокурснице, Оксане Переверзиной, которая работала нотариусом, и предупредила о нашем скором визите. Она пожурила меня за то, что я создаю ей аврал в конце рабочего дня, но согласилась принять вне очереди.

После нотариально заверенной сделки Панин вернул мне деньги за некачественно оказанную услугу, а я отдала ему квитанцию и гарантийное письмо, которое он тут же порвал на мелкие клочки. Затем он выгрузил из микроавтобуса коробку с люстрой, поставил ее на асфальт у моих ног и укатил восвояси.

Я смотрела «Газели» вслед и думала о том, что начало положено. Испугавшись гнева Петра Петровича, Панин принял решение компенсировать мне ущерб акциями. Собственно, он потерял не так уж и много. Реальная стоимость каждой акции соответствовала стоимости лампочки в 40 ватт. Михаил Владимирович, скорее всего, знал об этом и считал, что уладил конфликт со мной малой кровью. Если бы я нажаловалась его начальству, то он мог бы лишиться работы.

Микроавтобус скрылся за поворотом, а я осталась с коробкой на улице. Что с ней делать, я не знала. Непросто было расстаться с люстрой, которая столько лет освещала нашу гостиную, где все предметы интерьера были выдержаны в стиле рококо. Я открыла коробку. Все, что не разбил Тихон, добили сотрудники «Экватора». И Василий, и Михаил Владимирович водили машину отвратительно. Я подвинула коробку к урне и отправилась в антикварную лавку, около которой оставила свой «Мини-Купер».

– Ну что, шутка удалась? – осведомился антиквар.

– О да! – сказала я, подхватила коробку и понесла ее в свою машину.

– Я вам помогу.

– Спасибо.

* * *

Мы сидели с Аришей за круглым столом под новой люстрой и пили чай с бергамотом.

– Мне кажется, здесь стало как-то светлее, – заметил дедуля.

– И уютней, – добавила я. – Все-таки старинные вещи создают ощущение чего-то непоколебимого, непреходящего. Я уверена, эту люстру Тихон ни за что бы не разбил. Чего уж греха таить, старая оказалась подделкой, хоть и очень качественной. Антиквар, как взглянул на нее, сразу дал свое заключение – исторической и художественной ценности она не представляла даже до того, как разбилась. Это, оказывается, был серийный новодел.

– Полетт, ты прости меня, я знал об этом, но молчал. Такие люстры на «почтовом ящике» делали, где у меня когда-то трудовая книжка лежала. Это был заказ местного краеведческого музея. А вообще, там что-то для космоса выпускали.

– Ладно, проехали. Скажи, Ариша, а Курбатов не звонил?

– Нет.

– Похоже, у него совсем нет на меня времени.

– Я вспомнил, Алина звонила.

– А почему ты меня не позвал?

– Полетт, ты как раз в это время с электриками расплачивалась. Нечаева сказала, что у нее есть для тебя информация.

Похоже, мой посев начал давать первые всходы. Я набрала Алинку:

– Привет, дорогая, ты что-то хотела?

– Это ты хотела, чтобы я твой список прошерстила.

Вообще-то она сама напросилась, ну да ладно.

– Ну и как твои успехи? – спросила я свою подругу.

– Лично я никого не знаю, – разочаровала меня Алина, – а вот Ева... Ты помнишь мою соседку?

– Конечно, помню.

– Так вот, я ей этот список показала, и она свою тетушку там нашла.

– Замечательно! Как ее фамилия?

– Сейчас... Список найду... Вот, у меня здесь отмечено – Драгомилова Мария Никитична. Она уже лет пять как на пенсии. Что касается акций, то тетя Маша их на ваучер еще в девяностые приобрела, когда шла повальная приватизация. Она в те годы там работала кассиршей.

– Понятно.

– Я попросила Еву узнать, не захочет ли тетя Маша продать акции. Я молодец?

Нечаева проявила излишнюю инициативу. Чего уж греха таить, операция «Экватор» была малобюджетной. Мне стоило самой пообщаться с Драгомиловой, чтобы определиться с ценой. Алина ждала похвалы, и я ее выдала:

– Да, ты молодец. Заслужила купон на десятипроцентную скидку в салоне штор.

– И это вся твоя благодарность? Между прочим, у меня уже есть такой, я его из газеты вырезала.

– Я тоже.

– Даже не знаю, продолжать или нет...

– А у тебя есть что-то еще?

– Есть, – кокетливо подтвердила подружка, но больше не проронила ни слова.

– Таинственность обычно напускают на себя те, кому нечего сказать, – заметила я. – Или ты банально цену себе набиваешь?

– А вот и ошибаешься. Мне есть что сказать. Я узнала, что один из акционеров коллекционирует ретро-автомобили. Ты, наверное, очень хочешь знать его фамилию?

Разумеется, я хотела ее знать, но Алинка почему-то вздумала интриговать. Мне захотелось поиграть с ней.

– Алина, а я уже в курсе, кто это, – блефовала я.

– Откуда?

– Ну, я же не тебе одной тот список давала.

– Вот, значит, как. – У Нечаевой сразу пропало настроение. – А я бегала по всем своим знакомым, истории разные придумывала, чтобы как-то объяснить свой интерес к «Экватору», а ты без меня на Петра Петровича вышла.